Вне Маршрута

– Ясно. Пожалуй, я пойду – я тихо развернулся и начал уходить

– А зачем вы заходили? Хотели что-то купить?

Остановившись возле двери, я осмотрелся по сторонам и повернулся к старику. Он смотрел на меня с добрыми, но печальными глазами, словно, если я уйду, то он перестанет существовать. Что-то странное в его магазине, и в нём самом, он излучает душевное тепло, но вместе с тем, и печаль, такое ощущение, что он может рассказать мне много интересного, при условии, если я останусь

– Нет, я просто бродил по улице, и заметил ваш магазин – подойдя к прилавку, сказал я – он такой старый, непохожий на другие, словно он застрял в прошлом, когда его построили?

– Не соврать бы – он почесал свою седую голову – если мне не изменяет память в конце двадцать третьего начале двадцать четвёртого века. Раньше это был дом, а потом мои предки устроили тут магазин, он передавался от поколения к поколению. Если бы не современные технологии, этот дом, давно бы сгнил. Но его покрыли какой-то штукой, не помню, как она называется, начинается толи на «Г» толи на «У» В общем, хорошая вещь, заставляет материал не стареть

– Не слышал о таком покрытии

– Оно и логично, эту штуку придумали давно, задолго до всех этих разрушений, а потом её почему-то забросили и перестали производить, сказали, что она вредная для человека, но, как видите, я ещё здоров! – Старик похлопал себя по всему телу – что ещё вам рассказать, спрашивайте не стесняйтесь.

Старик посмотрел на меня с огнём в глазах, было видно, что он давно не разговаривал с людьми, ему хотелось вывернуть душу, рассказать все свои секреты, лишь бы не держать всё в себе, он боялся, что я уйду в любой момент, поэтому изо всех сил старался меня удержать

– А, кем вы были в молодости? И чем вообще занимались в жизни? – Усевшись в старинное кресло, и немного подумав, спросил я, другого вопроса мне в голову не пришло

– Сколько себя помню, всегда был продавцом. Большую часть жизни я работал тут. Но помню, когда начались войны, меня, забрали на фронт, был десантником, нас бросали в самые горячие точки, потому что нам выдавали очень хорошее оборудование и обмундирование

– Вы участвовали в войнах? – И тут во мне проснулся неподдельный интерес, неужели я смогу поговорить с человеком, который застал войны?

–Да, в одной из них, а если точнее в самой последней, страшное было время, всюду взрывы, крики, трупы, свист пуль. Одна пуля мне даже кусочек уха оторвала – он ненадолго утих – ещё помню, нас кололи какой-то дрянью, чтобы мы дольше жили и не умирали как мухи, могли на дню раз десять уколоть! До сих пор у меня в крови эта гадость, вот я и живу дольше положенного. Потом меня ранили в руку, раздробили кость, и мне вставили титановую – он постучал по предплечью – долго я тогда в госпитале провалялся, остался калекой – рука стала плохо функционировать, и меня отправили с линии фронта домой

– Титан? Старый металл… А потом вы вернулись сюда? В Инари?

–Да, только тогда этот город назывался не Инари, а Либерец. Позже женился, детей завёл, жену звали Люси, вот, смотрите – из кармана он достал оловянный жёлудь, внутри оказались два фото, одно его, а второе жены – красавица! Посмотрите, какая у неё улыбка! А глаза…

– Да, очень красивая. А где ваши дети и жена сейчас?

– Майкл и Рина погибли – он тихо машет головой – их отправили на зачистку отравленных земель, это было уже после войны, потому что они были молоды и сильны, но… смысла от зачистки не было, отрава глубоко в почву засела. Когда они вернулись домой, мы с женой их не узнали – кожа бледная и в пятнах, мышц почти нет, а глаза впали. Мы с женой стали ухаживать за ними, кормили, мыли, одевали. Майкл мне всё говорил тогда: «Пап, не надо я сам!» но самому ему было больно, и трудно… он у меня упрямый был. Когда им было чуть за двадцать, они умерли, мы с Люси их похоронили рядом с домом, но когда город начали обносить стеной, их могилы снесли, мы тогда… – он тихо заплакал

– Мне… очень жаль сэр – я подошёл и взял его за плечо

– Спасибо вам – он тихо взял меня за ладонь.

В этот момент, дом как будто тоже начал плакать – тихо заскрипел пол и стены, петли окон тоже начали скрипеть, а с потолка посыпалась пыль. Утерев слезы и восстановив дыхание, он продолжил:

– Вскоре скончалась и жена, не перенесла всего – сердце у неё чувствительное было. Её прах я развеял возле южной стены, там, где мы впервые встретились, ведь раньше это был парк… – он посмотрел на меня – А у вас есть любимый человек?

– Да, её зовут Кэтрин, мы познакомились в «шко… Интернате, который в Ютии – он бы не понял меня

– Так вы курьер? Хорошие вы люди, знал я некоторых… смелые, умные, устремлённые – как солдаты, только вот жизнями зря рискуете, но вы не виноваты в этом. У меня там друг был, вечно говорил, что хочет на пенсию, пить своё любимое пиво и смотреть на красавицу жену, только не успел он жениться, умер совсем молодым, ему тогда только тридцать стукнуло.