Вне морали

Клуб «Китчи Гамми», или, как его называли завсегдатаи, «Китч», являл собой попытку Дулута превзойти блеск и изящество подобных аристократических заведений Новой Англии. Это было пятиэтажное здание из красного кирпича с крошечными оранжереями и садиками внутри, распускавшимися с приходом весеннего тепла, широкими фронтонами и внушительной крытой галереей. На верхних этажах имелось несколько уютных библиотек, обставленных роскошной мебелью с мягкими, тончайшей кожи, креслами и антикварными вещицами из вишневого дерева. На низких кофейных столиках с ножками, выполненными в виде львиных лап, лежали аккуратные стопки свежих газет из Нью-Йорка и Миннеаполиса. Именно здесь, в «Китче», политики и крупные инвесторы, наслаждаясь ароматным бренди, вершили городские дела.

Когда на ступеньках клуба появился высокий дородный мужчина, швейцар, длинный и сухой как жердь норвежец по имени Пер, недавно разменявший восьмой десяток и переживший многих почетных членов «Китча», вытянулся в струнку. Как и тридцать лет назад, когда Пер впервые увидел его, мужчина насвистывал песенку Синатры. Двигался он необычайно легко для своих почти шестидесяти лет и для своей комплекции. Сверкала большая лысина, остатки кудрявых волос по бокам и на затылке были красиво подстрижены и уложены. Широкое цветущее лицо источало довольство, взгляд голубых глаз из-под маленьких круглых очков был цепким и пронизывающим. Подбородок обрамляла остренькая ухоженная бородка-эспаньолка. Одет он был в черный, с тонкой серебристой полоской костюм-тройку, на рукавах белоснежной рубашки поблескивали изящные золотые запонки. В лацкане пиджака торчал цветок. За мужчиной тянулся аромат модного одеколона.

– Добрый день, мистер Гейл! – В легком поклоне швейцар открыл перед ним входную дверь.

– Рад видеть тебя, Пер, – ответил Арчибальд Гейл сочным баритоном. – Замечательная, скажу я тебе, наступает весна.

– О да, мистер Гейл. Весна будет на славу. Полагаю, у вас наклевывается большое дело?

– Да, Пер, очень даже наклевывается.

– Я всегда говорю, что лучше вас у нас адвокатов нет, – закивал Пер.

– Мой дорогой Пер, твои слова да присяжным бы в уши! – Он любовно похлопал старика по расшитому погоном плечу и вошел в полутемное прохладное фойе клуба.

Тяжелая дубовая дверь с витражом в центре мягко закрылась за ним. Он глянул на часы. Стрелки показывали без четверти пять. До встречи с Дэном Эриксоном, окружным прокурором, оставалось пятнадцать минут. Гейл любил приходить пораньше, и, удобно расположившись в одной из библиотек с рюмкой шотландского виски, поджидать очередную жертву.

Не зря многие поговаривали, что местная знаменитость, Арчибальд Гейл, самый известный адвокат штата по уголовным делам, выиграл большинство своих дел не в судах, а здесь, в клубе «Китч», деморализуя своего противника за дружеской выпивкой. Он действовал наверняка – внешне бесхитростными замечаниями по поводу доказательств в сопровождении с мрачными намеками выбивал почву из-под ног у самых стойких прокуроров, и те начинали сомневаться в собственных выводах и выбранной стратегии поведения еще до суда. Репутация Гейла как непревзойденного специалиста по психологической обработке противника была настолько широко известна, что прокуроры предпочитали отказываться от традиционной встречи с ним в «Китче» накануне процесса.

Только самоуверенность Дэна не позволила ему отклонить приглашение. Это придавало предстоящему судебному делу шарм. Много он повидал на своем веку амбициозных, заносчивых прокуроров, в том числе мечтавших сделать политическую карьеру, и любил подлавливать их на высокомерии. Правда, Дэн был к тому же еще и безжалостным, то есть представлял собой большую опасность, чем кто-либо другой. Когда прежний окружной прокурор и закадычный друг Гейла, Терри Стэнгард, собирался пригласить Дэна на работу в качестве своего заместителя, он попытался предостеречь его от ошибки. Стэнгард отмахнулся от его возражений, сказав: «Да знаю я, Арчи, что этот сопляк очень амбициозен и самолюбив. Ну и что? Поддашь ему пару раз на суде – и все у него в голове станет на свои места».

Арчибальд Гейл так и поступил. Он нисколько не удивился умению Дэниела грамотно вести себя на процессе – учтиво, но вместе с тем напористо. Он стал прекрасной заменой Стэнгарду, но дважды проигрывал дела, и оба раза – Арчибальду Гейлу.

Суд над Грэмом Стоунером обещал превратиться либо в страшную месть ему, либо в унизительную капитуляцию перед ним.

Гейл знал, что Дэн уверен в исходе дела, и сознавал почему. Действительно, у него были весомые причины для радости. Хотя труп не найден, имеющихся вещественных доказательств, в том числе и научно-медицинских, может оказаться вполне достаточно, чтобы присяжные поверили в виновность Грэма, человека с подмоченной репутацией и к тому же еще более высокомерного, чем сам прокурор. Если Дэниелу удастся доказать присяжным, что тот действительно склонил свою приемную дочь к сожительству, Гейлу придется изрядно попотеть, чтобы те не приговорили его к пожизненному заключению.