Вне морали

Порт Двух гаваней был едва виден и казался длинной узкой кляксой, расплывшейся между деревьями. За ними небо оставалось синим и безоблачным, но впереди, у самого горизонта, собирались тучи. Они росли, словно раковая опухоль, и, пожирая синеву, неумолимо приближались к ним. Ветер хлестал озеро, их яхта беспомощно болталась между вспененными, похожими на фурункулы волны. Она напоминала игрушечную лодочку в кипящей воде ванны. Страйд повел рычаг газа вперед, двигатель взревел, толкая яхту, но скорость ее хода не увеличивалась. Страйд понял, что шторм настигнет их задолго до того, как они успеют подойти к берегу.

Он чувствовал себя последним дураком, не заметившим очевидного. Его соблазнила погода. Да еще Гуппо, предложивший им замечательно провести воскресенье, покататься на его двадцатишестифутовой спортивной красавице яхте, доставшейся ему в наследство от дядюшки. Страйд предложил Андреа прогулку по озеру, и та согласилась. В последнее время они часто бывали вместе – ходили на концерты и спектакли, посещали обеды, на которые их приглашали преподаватели колледжа. Андреа нравилось демонстрировать Страйда своим приятельницам, переживавшим вместе с ней ее развод. Для полного единения душ в списке совместных занятий им не хватало лишь одного, самого любимого Страйдом – прогулки по озеру. Ему очень хотелось вернуть хотя бы на несколько часов свои далекие годы.

Плавание заканчивалось кошмаром. Несмотря на жаркое весеннее солнце, на воде было очень холодно. Ветер выворачивал их короткие куртки, грозя сорвать. Страйд начал натягивать парус, но вовремя одумался, налетевший порыв едва не унес его вместе с мачтой. Андреа, измотанная постоянной болтанкой, сидела рядом, согнувшись и прильнув к нему. Два часа они прятались в каюте, кутаясь в одеяла. Они не разговаривали, только Страйд иногда извинялся. Андреа слабо улыбалась в ответ. В холодильнике рядом с двумя коробками праздничного ленча лежала так и оставшаяся неоткрытой бутылка шампанского.

Страйд предложил Андреа вернуться, и впервые за день увидел, как лицо ее просветлело, а глаза радостно вспыхнули.

Возвращались они прямо в самое пекло, в эпицентр шторма. Страйд надеялся, что внизу, в кабине, Андреа не увидит, как на них надвигается, заволакивая небо, наводящий ужас мрак.

Страйд попытался выжать из двигателя максимальную скорость, но тот и так уже бился с озером на самых высоких оборотах. Пришлось их снизить, хотя бы для того, чтобы как-то управлять яхтой. Страйд попробовал направить ее под углом к волнам, но шквальный ветер не дал этого сделать. Нахмурившись, Страйд смотрел, как тучи заволакивают небо, скрывая заходящее солнце. На воду легли длинные серые тени. Ему показалось, что стало холоднее. Страйд был в кожаной куртке, тонких кожаных перчатках и надвинутой на лоб бейсболке с надписью «Двойняшки». Уши побелели и опухли, щеки, напротив, порозовели и уже ничего не ощущали.

Он почувствовал, как рука Андреа обвивает его талию, а затем и вся она приникла к его спине. Она бочком пробралась к нему, он нагнулся и поцеловал ее. Андреа улыбнулась ему ледяными губами. Ее лицо было бледным. Страйд перевел взгляд на порт, увидел приближающийся шторм, и глаза у него округлились. Андреа вскинула голову, тревожно посмотрела на Страйда, но он притворился, будто ничего страшного не происходит.

– Сколько нам еще осталось? – еле слышно произнесла она.

Страйд пожал плечами, изображая беззаботность.

– Часик, наверное. Не более.

Андреа опасливо покосилась в сторону надвигающегося шторма.

– Не нравится мне эта погодка, – заметила она.

– Ерунда, чуть намочит, и все, – попробовал он успокоить ее. – Иди вниз, посиди в каюте.

Андреа не желала знать правды, она хотела спокойствия и уверенности. Синди посмотрела бы в его глаза и сразу бы обо всем догадалась. Она умела глядеть сквозь него, а когда что-то не понимала, то впивалась в него и не отставала, пока не выпытывала все, что у него лежало на сердце.

А правда состояла в том, что Страйд нервничал. В груди холодным кольцом свернулась тревога. Он боялся шторма, поскольку год не плавал и успел подзабыть многое из того, что умел. Еще его заботил судебный процесс, который должен начаться завтра. После двух недель тяжелых переговоров присяжные наконец-то были отобраны.

Беспокоили его и отношения с Андреа.

Страйд пока не разобрался в главном – то ли они на ощупь пробираются к любви, то ли помогают друг другу реализовывать собственные планы.