Вне подозрений

— Что это с тобой творится, а?

— Я так боюсь! Меня весь день тошнит.

— Когда последний раз спала?

— Не помню. Дня три тому назад.

— Дай посмотрю, что у тебя с глазами.

— Не надо.

Но Джек уже держал ее за голову и всматривался в зрачки.

— Что с тобой?

— Ничего.

— Паранойя, или мания преследования. — Весьма опасная болезнь.

— Это не паранойя. Они настроены крайне серьезно. Ну сам подумай, после моей смерти они получат три миллиона долларов. Ты должен мне помочь.

— Начать, полагаю, надо не с этого. Показаться врачу в хорошем реабилитационном центре, затем…

— Я не наркоманка, черт бы тебя побрал!

Он все еще подозревал, что это далеко не так. Однако не исключал возможности, что ей действительно могли угрожать. В конце концов, она их обманула.

— Раз считаешь, что кто-то собирается тебя убить, обратись в полицию.

— Ага. И рассказать им, как кинула этих ребят на полтора миллиона долларов, да?

— Хорошо. Можно попробовать по-другому. Если, как ты утверждаешь, инвесторы — такие плохие парни, ты можешь попросить защиты. Но придется рассказать прокурору округа о том, что они угрожали убить тебя.

— Да к тому времени, когда копы раскачаются, я буду покойницей. Неужели не понимаешь? Мне просто не к кому обратиться. Ты должен что-то сделать, Джек!

— Я и делаю. Помогаю чем могу.

— Что-то не видно никакой помощи.

— Чего ты от меня хочешь?

— Позвони им. Поторгуйся.

— Но ты сама только что сказала: они убийцы. Хочешь, чтобы я торговался с убийцами?

— Ты и не таких защищал.

— Но это вовсе не означает, что я имел с ними какие-то дела.

— Неужели не видишь, что я просто в отчаянии? Если мы не придем к какому-то соглашению, они пойдут на крайние меры. И я еще пожалею, что не умерла от болезни Лу Джерига.

— Тогда отдай им деньги.

— Ну уж нет. Деньги мои.

— Твои. Но только потому, что ты их обманула.

— Не собираюсь ничего отдавать. И в полицию звонить тоже не буду.

— Тогда не вижу, чем могу тебе помочь.

— Понятно. Ты хочешь все свалить на меня. Ублюдок!

— Я готов сделать для тебя все, что обычно делаю для своих клиентов. Не больше и не меньше.

— «Один раз меня обманула, значит, и второй раз обманет», — вот что ты думаешь.

— Если честно, я вообще думать об этом не хочу.

— Черт бы тебя побрал, Свайтек! Именно поэтому мы и разбежались восемь лет назад.

Он отвернулся, с трудом подавляя желание вытолкать ее вон. По улице за стоянкой проехала машина, шины шелестели по мокрому асфальту. Джесси распахнула дверцу и вышла.

— Куда ты?

— Тебе что за дело?

— Оставь машину здесь. Ты не можешь сесть за руль в таком состоянии. Я отвезу тебя домой.

— Я говорила: домой не поеду. Не слышал, что ли, придурок? — Она громко хлопнула дверцей и направилась к своей машине.

Джек выскочил следом за ней.

— Где тебя искать?

— Не твое дело.

— Я о тебе беспокоюсь.

— Да пошел ты! Не хочу тебя видеть и слышать. Действительно позвонишь в полицию — хотя бы для того, чтобы облегчить собственную совесть. — Она достала из сумочки ключи. — Чего привязался?

— Джесси, прошу тебя…

Она резко развернулась и уставилась на него ледяным немигающим взором.

— У тебя был шанс помочь мне. И нечего притворяться, что ты мне друг.

— Это не разговор. Я, честное слово, о тебе беспокоюсь.

— Будь ты проклят, Джек! Беспокойся лучше о себе!

Она села в свою машину, громко захлопнула дверцу, включила зажигание и сорвалась со стоянки, точно автогонщик.

Оранжевые хвостовые огни исчезли вдали. Джек вернулся к своей машине, сел за руль и закрыл дверцу. Голова шла кругом. Только что закончился самый, пожалуй, трудный разговор в его жизни, и, однако же, четыре слова, сказанные Джесси, не давали покоя. И означали, что не все еще кончено.

Что имела в виду Джесси, выкрикнув: «Беспокойся лучше о себе»?

Он завел мотор и выехал со стоянки. Противно, что Тео оказался прав. Любимая песенка друга звучала в ушах: «Спасибо тебе…»

11

Синди смотрела убийце прямо в глаза. Во всяком случае, именно такой взгляд был у йоркширского терьера весом не более двух фунтов. Похоже, он был твердо уверен, что может в клочья порвать целую стаю голодных ротвейлеров, лишь на том основании, что предки его были выведены для борьбы с канализационными крысами. Десятки цветных фотоснимков лежали на столе, еще сотни — мелькали на мониторе компьютера, и на каждом красовался Сержант Йорки и его любимая и верная подружка по играм, четырехлетняя девочка по имени Натали.

Студия Синди под названием «Южный Майами» успешно работала на протяжении вот уже нескольких лет, но портретами она занималась лишь три дня в неделю. Таким образом, оставалось время на съемку для каталогов и другую работу. Студия размещалась в старинном и очень уютном доме. Маленький двор, обнесенный нарядной белой изгородью, служил прекрасным фоном для снимков на открытом воздухе. Работая с животными, Синди предпочитала вести съемку именно во дворе, и продиктовано это было не только эстетическими соображениями.