Вне подозрений

Джек допил остатки виски и оглядел тонущий в дыму зал.

— Она рожает ребенка, отдает мальчика на усыновление, от какого-то мужчины цепляет инфекцию. В результате: единственного ребенка отдала, других детей не предвидится. Безвыходная ситуация.

Они обменялись взглядами, затем, точно сговорившись, устремили взоры на экран телевизора с приглушенным звуком.

— Эй, Джек, — сказал Майк.

— Да?

— Кажется, я наконец понял, почему Джесси попросила тебя быть ее адвокатом.

Джек поболтал кубиками льда в пустом стакане и ответил:

— Да. Я тоже.

39

Катрина с Владимиром вошли в ресторан «Бурый медведь» в половине седьмого. Они прошли в дальний конец зала и присоединились к Тео, занявшему отдельную кабинку.

Катрина представила мужчин друг другу, все уселись на обитые кожей сиденья: Катрина — рядом с боссом, Тео — напротив.

«Бурый медведь» находился в восточном Голливуде, неподалеку от бульвара Халландейл-Бич. В большинстве своем обитатели этого района были выходцами из стран Восточной Европы. На газетном лотке у входа продавалась не какая-нибудь там «Майами геральд», а «Экзайл»,[23] газета из Москвы, выходящая раз в неделю. Над кассовым аппаратом красовалась фотография Иосифа Кобзона с автографом. Эстрадный певец, известный в СССР проникновенным исполнением патриотических песен, был любимцем покойного лидера Советов Леонида Брежнева. И за столиками здесь куда чаще звучал русский или словацкий, нежели английский и испанский. Обстановка царила почти семейная, еда стоила недорого. Подавали огромные порции барашка на вертеле, свиные отбивные и бефстроганов. Икра и водка стоили много дороже. По выходным играл джаз-банд из трех человек, и еще гостей развлекала певица с пышными формами. Столики следовало заказывать заранее, исключение делалось лишь для немногих, к примеру таких, как Владимир.

Интересно, подумала Катрина, сможет ли Тео по достоинству оценить татуировку на пальцах Владимира: два слова на кириллице «вор в законе». Они означали, что обладатель этого титула занимает весьма почетное положение в русской мафии.

— Катрина говорила, вы вместе работали, — сказал Владимир.

Она окинула Тео многозначительным взглядом. В машине по дороге в ресторан Владимир учинил ей настоящий допрос, и ей пришлось на ходу выдумать целую историю. Конечно, она не могла рассказать об истинных обстоятельствах их знакомства с Тео, это бы выставило её в глазах Владимира доносчицей.

— Да, верно, — кивнул Тео. Он догадался о ее опасениях.

— Я проделала большой путь, начав торговать выпивкой в «Спарки», верно, Тео? — тут же подхватила Катрина.

— Это уж точно.

— Мне нравится это название, «Спарки», — заметил Владимир.

— Сам придумал. Раньше во Флориде электрический стул называли «Стариной Спарки». Ну и когда мне удалось соскочить с крючка, избежать исполнения смертного приговора, я решил назвать свой бар «Спарки». Самое подходящее для него название.

Владимир одобрительно ухмыльнулся, словно тот факт, что собеседнику его удалось избежать смертной казни, сразу возвышал его в глазах остальных.

— Вы владелец бара?

— Нет, только половины. Я партнер. Один мой приятель вложил все деньги.

— Точнее, деньги других людей, — снова ухмыльнулся Владимир. — Что ж, за это надо выпить. — Он подозвал официантку, и она почти тотчас же подала его любимый коктейль, три порции.

— Что это? — спросил Тео.

— «Месть Тарзана».

— Ледяная водка и саке с сырым перепелиным яйцом, — объяснила Катрина.

— Сроду не пробовал этот Тарзаний напиток.

Катрина не стала объяснять, что этот Тарзан не имеет никакого отношения к Джонни Вайсмюллеру.[24] Этот коктейль назвали в честь знаменитого русского мафиози, прославившегося дикими оргиями, которые он устраивал на своей яхте, а также совершенно безрассудным планом продать колумбийскому картелю атомную подводную лодку, с тем чтобы тот мог переправлять товар под водой.

— Ну, за встречу! — сказал Владимир, и они чокнулись.

Официантка тут же повторила заказ. Катрина выпила по второму и третьему кругу, а вот четвертый и пятый пропустила. Она видела Владимира в подобных ситуациях прежде и знала, что он может перепить любого американца, поэтому частенько прибегает к помощи «Мести Тарзана», чтобы развязать язык собеседнику.

— А теперь расскажи о своем предложении поподробнее, — сказал Владимир.

— Позволь начать с одного признания. Я не собираюсь скрывать того факта, что являюсь другом Джека Свайтека.

— Ты имеешь в виду адвоката?

— Ты понял, кого я имею в виду.

Лицо Владимира точно окаменело.

— Ты говорил, у тебя ко мне дело.

— Верно. А лично для меня дело превыше всего. И Свайтек здесь ни при чем. Так что сам решай, согласиться или нет. Ты, конечно, можешь приказать мне заткнуться или послать куда подальше. Сказать, что не собираешься иметь никаких дел с другом Джека Свайтека. Или, зная о моей с ним дружбе, ты способен подойти к делу как подобает настоящему бизнесмену. И тогда мы с тобой заработаем кучу денег.

Владимир достал из внутреннего кармана пиджака сигару, вынул ее из целлофановой обертки.

— Почти у каждого, с кем я веду дела, есть друг, которого я на дух не переношу.