Вне поля зрения

Приехал папа с газетами и журналами и встал лагерем в палате, чтобы присматривать за своей маленькой дочуркой. Из Майами прибыл ее начальник Милт Дэнси и простоял у койки два часа. Принесли цветы. Заглянул Рей Николет, чмокнул в щеку, погладил по волосам и удрал, похваставшись, что его включили в оперативную группу по борьбе с насильственными преступлениями и он должен бежать ловить сбежавших зеков. Опять принесли цветы. Потом появился специальный агент ФБР Дэниел Бердон и сразу же попросил отца выйти в коридор, потому что ему нужно поговорить с Карен по конфиденциальному делу. В руках фэбээровец держал копию показаний, еще утром продиктованных Карен. Сейчас была уже середина дня, солнце приятно освещало отдельную палату, узкими лучами пробиваясь сквозь расставленные на подоконнике букеты.

— Что в капельнице? — спросил Бердон.

— Думаю, обычная глюкоза.

— Ты и так достаточно сладкая, Карен. И как же ты набила шишку?

— А разве в моих показаниях об этом не сказано?

— Ты почитай их повнимательнее, — вмешался Милт. — Для этого тебе и дали копию.

— Уже прочел. И теперь хочу, чтобы Карен рассказала все сама, если не возражает, конечно. А вот на твои возражения, Милт, мне совершенно наплевать. Ты даже не должен находиться в этой комнате. Следствие веду я.

Карен перевела взгляд с чернокожего специального агента, похожего на адвоката, на растолстевшего пожилого судебного исполнителя — вылитый коп, ни дать ни взять.

— Милт, только не бей его по лицу. Пусть Дэниел поважничает, я не возражаю.

Бердон улыбнулся:

— Мне нравится. Ты говоришь, как настоящий мужик. Расскажи, как все было. Итак, ты попыталась схватить руль, и где именно это произошло?

— Около развязки на Окичоби. Нужно было срочно позвонить, и я вспомнила о будке сборщика платы. В общем, мы слетели с дороги вниз по насыпи и, похоже, врезались в опору моста.

— А ремень ты, естественно, не пристегнула.

— Что за бред?.. — воскликнул Милт.

— Не пристегнула, хотя подумала об этом, перебравшись на переднее сиденье. Так вот, я перелезла туда…

Перекинула ногу через спинку, задрав узкую юбку. Она еще попросила Глена не смотреть. Вернее сказала прямо: «Не смотри». Карен улыбнулась, вспомнив этот эпизод, а Бердон нахмурился.

— Глен гнал не меньше ста двадцати, другие машины будто стояли на месте… Я имею в виду, он гнал так на дороге, а не когда мы с нее слетели. Как только я увидела съезд и схватилась за руль, он сразу ударил по тормозам. В опору мы врезались на пятидесяти, не больше.

— А почему он так гнал, куда торопился?

— Не знаю, просто убегал, хотел скрыться. Я пыталась с ним говорить, сказала: «Если ты придешь вместе со мной, все будет в порядке. Ты ведь ничего не совершил».

— Ничего? Ну да, всего лишь вступил в заговор с целью помочь сбежавшему преступнику, ехал на украденной машине…

— По поводу машины я просила его не волноваться. Нужно трижды попасться на краже, прежде чем угодишь в тюрьму, и то необязательно загремишь за решетку. В округе Дейд в прошлом году украли сорок тысяч машин, а из трех тысяч арестов меньше половины дел дошло до суда.

— Знаешь, все эти статистические выкладки похожи на пособничество и подстрекательство.

— Я хотела задержать его.

— И после аварии ты Глена уже не видела?

— Я очнулась, когда санитары вытаскивали меня из машины.

— Его больше никто не видел, насколько нам известно.

— Хватит, — снова вмешался Милт. — Оставь ее в покое.

Бердон поднял руку, даже не взглянув на исполнителя:

— Хотелось бы уточнить пару вопросов по поводу тех парней, что тебя схватили. Бадди и второго, Джека Фоули. Я просмотрел его досье. Клянусь, за свою жизнь он ограбил больше двухсот банков.

— Правда? — Карен была удивлена, но не подала виду. — Я спросила, сколько банков он ограбил, но он заявил, что точно не помнит. Занимался этим с восемнадцати лет.

— Ты с ним разговаривала?

— Да, в багажнике.

— О чем?

— О всяком разном. О тюрьме, о кино…

— Парень взял тебя в заложницы, а ты беседовала с ним о кино?

— Может, это прозвучит странно, — Карен смотрела прямо в глаза пижонистому агенту в добротном сером костюме и бледно-голубой рубашке с галстуком, — но я не была заложницей.

— Кем же ты была?

— Его наслаждением после пяти месяцев каторги.

Бердон нахмурился:

— Он пытался тебя изнасиловать?

— Я была наслаждением другого рода.

Бердон молча смотрел на нее, лежащую в больничном халате под простыней, с капельницей в руке, и, видимо, не знал, что и сказать, а Карен не испытывала ровно никакого желания помочь ему.

— Значит, Фоули захотелось побыть рядом с женщиной, и он залез в багажник.

— Не знаю. — Карен смотрела снизу вверх на вытянувшегося на десять футов агента.

— Этот случай с Фоули заставил меня вспомнить о другом парне, о Карле Тиллмане, с которым ты встречалась и который, как потом выяснилось, грабил банки. Помнишь его? Тогда я еще заметил, что ситуация более чем странная. Подумать только, федеральный судебный исполнитель трахается с грабителем… — Он едва заметно улыбнулся. — Так что, когда ты упустила этого Фоули, я не мог не задуматься.

— О чем?

— Может быть, грабители банков тебя возбуждают.

— Ты серьезно?