Вне поля зрения

— Уходите в спальню, — приказала она Адель.

Та, замерев, уставилась на Чино.

— Быстрее, и закройте дверь.

Адель начала поворачиваться, но тут вмешался Чино:

— Эй, стой, я же к тебе пришел…

Он наставил пистолет на Адель.

— Опусти пистолет, или буду стрелять, — сказала Карен.

Он обернулся, удивленно подняв брови:

— Ты будешь в меня стрелять? Правда? Такая красивая девочка? — Он улыбнулся. — Я так не думаю.

Эта улыбочка ее добила.

— Не думаешь?

Карен двинулась к нему, и выражение его лица разом изменилось, улыбка исчезла, он неуверенно взглянул на Адель, все еще целясь в нее из пистолета, потом — на приближающуюся Карен.

— Тебе решать жить или умереть.

Карен ткнула «береттой» прямо ему в лицо, ствол застыл всего в нескольких дюймах от глаз Чино.

Глаза на мгновение закрылись, потом открылись и посмотрели поверх ствола прямо на Карен.

— Ты не будешь в меня стрелять? Или будешь?

— На что хочешь поспорить?

— Но я ведь могу уйти…

— Только шевельнись, брось на нее хоть один взгляд — мигом отправишься на небеса.

Они смотрели друг другу в глаза. Она заметила, как Чино глубоко вздохнул, плечи его бессильно опустились, рука с пистолетом упала. Карен услышала, как пистолет брякнулся на ковер, и чуть было не опустила голову, но сдержалась, продолжая смотреть прямо в глаза зека, потускневшие, из которых ушла всякая надежда.

— Повернись и обопрись на край стола.

Потом она подошла, задрала куртку, быстро обыскала и резкой подсечкой выбила из-под него ноги. Чино рухнул на колени, ударившись подбородком о край стола.

— Я уж думал, ты меня застрелишь, — поделился он, морщась от боли.

Карен подняла с пола пистолет и приказала Чино лечь лицом вниз. Проследовав к письменному столу, она сняла трубку, набрала номер и взглянула на ошеломленную Адель.

— Дэниела Бердона, пожалуйста. Говорит Карен Сиско.

Она подождала немного, потом повернулась к окну.

— Дэниел? У меня есть деловое предложение…

13

— И тогда я спросила Бердона: «Ты включишь меня в состав оперативной группы, если я возьму Чирино? Со своим боссом я договорюсь, главное, чтобы ты дал добро».

— То есть ты не призналась, что уже взяла его? — уточнил отец.

— Я инстинктивно почувствовала, что сначала нужно договориться.

— Вот умница! — похвалил отец.

Они сидели в патио, потягивали «Джек Дэниелс» со льдом и наслаждались закатом. Отец частенько повторял, что это любимое время дня Уолтера Хастона из «Виргинца» и что Уолтер, несомненно, прав. Но сегодня отец даже не заикнулся об этом.

— Бердон, естественно, отнесся к моим словам с недоверием, а потому говорит: «Девочка, ты что, поиграть со мной решила?» «Просто скажи — да или нет?» — отвечаю я. «Притащишь кубинца, можешь заказывать музыку», — заключил он и через двадцать минут был уже в квартире Адель. Посмотрел на Чирино и приказал своему агенту увести его. Потом поинтересовался, как мне удалось уложить беглого каторжника мордой вниз — но без особого удивления, так, словно это обычное дело.

— Ты буквально выбила из него согласие, — указал отец. — Здесь даже я бы вряд ли сдержался.

— Он должен был решить, какую позицию занять и как ко мне относиться, а потому пребывал в некоторой растерянности. Поговорил с Адель, задал ей кучу вопросов. Она вела себя очень хладнокровно, я даже удивилась.

— Если кто и вел себя хладнокровно…

Отец приветственно махнул бокалом.

Карен тоже сделала глоток, потом подняла глаза на отца:

— Когда все уже началось, кровь бежит по жилам, ты знаешь, что это за парень, знаешь, что не имеешь права поддаться ни на дюйм… У него есть выбор, у тебя — нет.

— Ты сказала об этом Бердону?

— Нет, но он вдруг предложил: «Пойдем, выпьем чего-нибудь холодненького и поговорим». Мы отправились в «Кардозо» и просидели там почти час.

— И что он пил? Воду?

— Да, «Эвиан» или что-то вроде. Впервые спустился с небес на землю, стал похож на нормального человека. Он спросил, стала бы я стрелять, если бы Чирино не бросил пистолет. Я ответила, что стала бы, а он сказал, что верит мне. Захотел поужинать со мной. Раньше тоже предлагал, но таким тоном, будто делает одолжение. Ого! Я буду ужинать с Дэниелом Бердоном! Я каждый раз отказывалась, и он, видимо, считал меня расисткой. Как во времена, когда я еще училась в колледже. Какой-нибудь чернокожий парень приглашал меня на свидание, а если я ему отказывала, потому что он идиот или мудак, или у него воняет изо рта, он тут же называл меня расисткой.

— Так в чем проблема с Бердоном?

— Считает себя неотразимым. Хочет затащить меня в постель, вот и все, а я не вижу будущего у этих отношений. Рей Николет такой же и ведет себя так же. Ох уж эти крутые самцы… Оставили бы они меня в покое…

— Обо всех рассказывать необязательно, особенно мне, — перебил отец и поднес бокал к губам.

Помолчал, глядя на лужайку, и вдруг спросил:

— А почему мы в мяч не играем?

— Готова в любое время. — Карен улыбнулась. — Как твоя рука?

— Не знаю, давно не тренировался.

В двенадцать лет у нее уже была собственная перчатка модели «Дейв Консепсьон», и они часто играли в бейсбол на лужайке.

— Ты узнала, что на свете есть мальчики, и перестала играть.