Вне правил

Но никому из клиентов не удается со мной связаться с первого раза, потому что меня никогда нет в офисе. В каком офисе? Она скажет, что я на совещании, или вызван в суд, или на судебном слушании, или – мое любимое – в федеральном суде. Надежно лишив звонящего инициативы, она переходит к выяснению сути его правовой проблемы:

– А какой вопрос вы бы хотели обсудить?

Развод.

Тогда мисс Луэлла скажет:

– Мне очень жаль, но мистер Радд не занимается семейно-правовым представительством.

Банкротство, сделка с недвижимостью, завещание, договор, контракт. Ответ будет таким же: мистер Радд этим не занимается.

Уголовные дела могут привлечь ее внимание, но она знает, что они редко переходят в практическую плоскость. Обычно обвиняемые не могут позволить себе оплатить услуги адвоката. Мисс Луэлла с помощью отработанных вопросов выяснит, насколько платежеспособен потенциальный клиент.

Он в больнице? Уже интересно. Она проявит сочувствие и выудит всю нужную информацию. Она не отпустит клиента, пока не вызнает всю подноготную и не завоюет его доверие. Если все детали сойдутся и дело покажется стоящим, она пообещает связаться с мистером Раддом, чтобы тот заехал в больницу во второй половине дня.

Если звонит судья или еще какая-нибудь важная особа, мисс Луэлла разговаривает с ними подчеркнуто уважительно, а после звонка сразу сообщает мне о нем эсэмэской. Я плачу ей пятьсот долларов в месяц наличными и изредка премию, если удается провернуть выгодное дело. Напарнику я тоже плачу наличными.

Мисс Луэлла родилась и выросла в Алабаме и готовит так, как умеют только на юге. Не реже двух раз в месяц она жарит курицу, варит листовую капусту и печет кукурузный хлеб, и я наедаюсь так, что едва могу дышать. Ей с Напарником удалось превратить небольшую, дешевую, стандартную квартирку в уютный теплый дом. Но в нем поселилась печаль, которая обволакивает все, будто густой туман, и не может развеяться. Напарнику всего тридцать восемь лет, но у него есть девятнадцатилетний сын, отбывающий срок в «Старине Роузберге». Джамилю дали десять лет за преступление, совершенное в составе банды, и именно к нему мы сегодня и приехали.

10

Мы заполняем необходимые бумаги, после чего нас обыскивают и пропускают. Мы с Напарником проходим с полмили по дорожке, обнесенной металлической сеткой и колючей проволокой, к блоку «Д», где сидят опасные преступники. Там нас снова досматривают угрюмые охранники, которые с удовольствием завернули бы нас обратно. Поскольку у Напарника есть диплом помощника юриста и он для убедительности захватил с собой документы, его пропускают в крыло, где проходят встречи. Охранник выбирает совещательную комнату для адвокатов, и мы усаживаемся перед прозрачным экраном.

Адвокаты могут приезжать в любое время, заблаговременно предупредив об этом, а родственников пускают только после обеда в воскресенье. Пока мы ждем, Напарник, и так не особенно разговорчивый, становится еще молчаливее. Мы навещаем Джамиля не реже одного раза в месяц, и эти поездки даются моему соратнику нелегко. Он тяжело переживает, потому что винит себя за многие проблемы сына. Парень, конечно, не был пай-мальчиком, но после оправдательного приговора Напарнику полицейские и прокуроры мечтали о мести. Убить полицейского, даже из самообороны, означает нажить себе смертельных врагов. Когда Джамиля арестовали, ни о каких сделках они и слышать не хотели. Максимальный срок был десять лет, и прокуроры стояли на этом насмерть. Я занимался его защитой, естественно, бесплатно, но сделать ничего не смог. Его поймали с рюкзаком, набитым марихуаной.

– Еще целых девять лет, – тихо произносит Напарник, глядя на экран. – О господи! Ночами я лежу и думаю, что с ним станет через девять лет. Ему будет двадцать восемь, и снова на улицу. Ни работы, ни образования, ни опыта, ни надежды, ничего. Еще один бывший зэк, обреченный на вечные неприятности.

– Кто знает, – осторожно отзываюсь я, не зная, что добавить: Напарнику этот мир знаком гораздо лучше, чем мне. – Его будут ждать отец и бабушка. Надеюсь, что и я буду рядом. Втроем мы что-нибудь придумаем.

– Может, тогда тебе понадобится новый помощник, – говорит он, едва заметно улыбнувшись.

– Всякое может быть.

В отсеке за экраном открывается дверь, и входит Джамиль в сопровождении охранника. Тот медленно расстегивает наручники и смотрит на нас.

– Привет, Хэнк, – говорю я.

– Привет, Радд, – отзывается тот. По словам Джамиля, он относится к хорошим охранникам. Думаю, что мои неплохие отношения с некоторыми тюремными охранниками можно занести в актив моей юридической практики. С некоторыми, но точно не со всеми.

– Не спешите, – говорит Хэнк и исчезает.

Продолжительность визита зависит только от него одного, и благодаря моему дружелюбию он не торопит. Но встречались и такие паскуды, которые сразу ограничивали время одним часом или просили сворачиваться побыстрее. Однако Хэнк не такой.

Джамиль смотрит на нас с улыбкой и говорит:

– Спасибо, что пришли.

– Привет, сын, – здоровается Напарник.

– Рад тебя видеть, Джамиль, – говорю я.