Вне правил

В свой тридцать один год Свэнгер был типичным бродягой без легального источника средств к существованию, зато уже привлекался к ответственности за мелкое воровство и торговлю наркотой. Они с матерью — пьяницей, жившей на пособие по инвалидности, — обитали в ветхом трейлере, стоявшем среди таких же развалюх. После месяца интенсивной слежки за Свэнгером его наконец доставили для допроса. Он отвечал уклончиво и немногословно и после двух часов переливания из пустого в порожнее замолчал и потребовал адвоката. При отсутствии твердых доказательств полиции пришлось его отпустить, но она продолжала следить за каждым его шагом. При этом ему несколько раз удавалось ускользнуть от наблюдения, но он всегда возвращался домой.

На прошлой неделе его снова задержали для допроса. Он потребовал адвоката.

— Ладно, и кто твой адвокат? — спросил следователь.

— Парень по фамилии Радд. Себастиан Радд.

3

Чего мне точно не хотелось, так это новых неприятностей с полицией. Но, как нередко говорят в нашей среде, нам не всегда дано выбирать клиентов. И каждый обвиняемый, независимо от мерзости совершенного им преступления, имеет право на адвоката. Большинство обычных граждан этого не понимают, и их это не волнует. Мне тоже все равно. Такова моя работа. Честно говоря, узнав, что Свэнгер назвал мое имя, я даже порадовался возможности поучаствовать в новом громком деле.

Однако об этом деле я буду вспоминать с содроганием всю оставшуюся жизнь. И проклинать тот день, когда так торопился в департамент полиции на первую встречу с Арчем Свэнгером.

По количеству утечек наш полицейский департамент даст фору самому ржавому водопроводу, и к моему приезду о происходящем было известно буквально всем. Перед зданием меня уже поджидал репортер с оператором, который хотел узнать, представляю ли я интересы Арча Свэнгера. Я бросил невежливое «без комментариев» и продолжил путь. Однако с этого момента никто в Городе уже не сомневался, что я его адвокат. Это же напрашивается само собой, верно? Чудовищный убийца и беспринципный адвокат, который готов защищать кого угодно.

Я был в департаменте много раз, и тут всегда кипит жизнь. Везде полно патрульных полицейских в форме, которые не упускают возможности задеть побольнее тех, кто занимается бумажной работой. Детективы в дешевых костюмах расхаживают по коридорам с хмурым видом, будто злясь на весь мир. Испуганные родственники сидят на скамейках в ожидании плохих новостей. И в любой момент можно увидеть адвоката, пытающегося о чем-то договориться с полицейским, отведя его в сторону, или торопящегося к клиенту, пока тот не наболтал лишнего.

Но сегодня в воздухе висит особое напряжение. При входе в здание я ловлю на себе больше взглядов, чем обычно. А чему тут удивляться? Убийца пойман и находится здесь, в здании. А вот идет адвокат, чтобы его вытащить. Обоих надо вздернуть на дыбе.

К тому же нельзя забывать об унижении, которому подверглась полиция на процессе Ренфроу. Он закончился всего три недели назад, а у копов долгая память. Среди них есть и такие, кто с удовольствием бы взял дубинку и сломал мне пару-другую костей, и это в лучшем случае.

Меня проводят через лабиринт коридоров и помещений в комнату для допросов. В конце прохода стоят два оперативника убойного отдела и смотрят в прозрачное с одной стороны зеркало. Один из них Лэнди Риардон — это он звонил мне, желая сообщить, что из всех адвокатов Города выбор пал на меня. Риардон — лучший детектив отдела по расследованию убийств во всем департаменте. Его выход на пенсию не за горами, и годы берут свое. Ему около шестидесяти, но выглядит он на все семьдесят, и видно, его густая седая шевелюра редко встречается с расческой. Он до сих пор курит, и глубокие морщины являются лишним тому подтверждением.

Он видит меня и кивком приглашает подойти. Другой детектив уходит.

Я ценю в Риардоне честность и принципиальность — он не направит дело в суд, если не сможет доказать вину обвиняемого. Он сделает все, чтобы найти улики, но если их нет, значит, их нет. За тридцать лет он ни разу не обвинил в убийстве невиновного. Но если Лэнди считает кого-то убийцей, то судья с присяжными придут к такому же выводу и упрячут его за решетку, не исключено, что до конца жизни.

Он вел дело Джилианы Кемп с самого начала. Четыре месяца назад у него был сердечный приступ, и врач рекомендовал ему уйти в отставку. Он нашел другого врача. Я подхожу, встаю рядом, и мы оба смотрим в одностороннее зеркало. Мы не здороваемся. Он считает всех адвокатов подонками и ни за что в жизни не опустится до того, чтобы пожать мне руку.

Свэнгер в допросной один: сидит, явно скучая, откинувшись на спину и водрузив ноги на стол.

— Что он сообщил? — спрашиваю я.

— Только свои анкетные данные и сразу попросил позвать тебя. Сказал, что читал о тебе в газетах.

— Так он умеет читать?

— Коэффициент интеллекта у него сто тридцать. Это с виду он придурок.