Вне правил

Когда мы покидаем пределы Майлоу, я начинаю клевать носом и вскоре засыпаю. Минут через десять меня будит звонок мобильника, и я отвечаю на вызов. Мы следуем за патрульной машиной до мотеля, где забираем свои вещи, рассчитываемся за номера и уезжаем. Вскоре мы уже одни и едем в Город.

— Встречался с Епископом? — спрашиваю я Напарника.

— Да. Сегодня пятница, а по пятницам, полагаю, он начинает пить около полудня. Но только пиво, как он сразу предупредил. Так что я купил упаковку из шести банок, и мы поехали. Та забегаловка настоящая помойка. По его словам, Пили в ней завсегдатай.

— Так ты уже осушил несколько банок? Может, за руль лучше сяду я?

— Только одну, Босс. Потягивал из нее, пока не нагрелась. А вот Епископ выпил три сразу. Холодными.

— И мы верим такому парню?

— Я просто выполняю свою работу. С одной стороны, он заслуживает доверия, потому что прожил здесь всю жизнь и всех знает. С другой, он такое трепло, что ничему не хочется верить.

— Посмотрим.

Я закрываю глаза и пытаюсь вздремнуть. В разгар процесса, где рассматривается дело об убийстве, сон является недоступной роскошью, и я научился перехватывать хотя бы по чуть-чуть, как только подворачивалась такая возможность. Я отключился на десять минут во время обеда, устроившись на жесткой скамье в пустом зале суда, а в три ночи мерил шагами убогий номер в мотеле. Я часто отрубаюсь на середине фразы, когда за рулем сидит Напарник и фургон с ровным урчанием мчится вперед.

В какой-то момент возвращения в нашу цивилизацию я проваливаюсь в темноту.

6

Сегодня третья пятница месяца, по этим дням я регулярно хожу на свидание, если совместную выпивку пары бокалов можно считать таковым. Оно больше похоже на визит к стоматологу для чистки зубного канала. Дело в том, что при других обстоятельствах эта женщина не стала бы встречаться со мной даже под дулом пистолета, и я разделяю ее чувства. Но тут есть своя предыстория. Мы встречаемся в том же баре и в той же кабинке, где впервые вместе ужинали, правда, совсем в другой жизни. Ностальгия тут ни при чем, просто так удобно нам обоим. Это корпоративный бар в центре Города, один из многих в целой сети, но тут уютно, а по вечерам в пятницу и довольно оживленно.

Джудит Уитли приходит первой и занимает кабинку. Я появляюсь через несколько минут, пока она еще не успела разозлиться. Она никогда и никуда не опаздывает и считает опоздания признаком слабости. Таких признаков, по ее мнению, у меня множество. Она тоже адвокат — и своим знакомством мы обязаны нашей профессии.

— Ты выглядишь усталым, — говорит она без тени сострадания. Признаки усталости заметны и на ее лице, но в свои тридцать девять она по-прежнему потрясающе красива. Каждый раз, когда вижу ее, я понимаю, почему когда-то буквально потерял голову.

— Спасибо, а ты, как всегда, великолепна.

— Спасибо.

— Всего десять дней, а силы уже на исходе.

— Есть подвижки? — спрашивает она.

— Пока нет.

Она в общих чертах знакома с делом Гарди и процессом, и она знает меня. Если я считаю его невиновным, то для нее этого достаточно. Но у нее есть свои клиенты, из-за которых приходится переживать и терять сон. Мы заказываем напитки: она — традиционный бокал белого вина, а я — коктейль из виски с лимонным соком.

Мы выпьем по паре бокалов меньше чем за час и расстанемся до следующего месяца.

— Как дела у Старчера? — спрашиваю я.

Я не теряю надежды, что в один прекрасный день смогу произнести идиотское имя своего сына без ненависти, но этот день еще не настал. В свидетельстве о рождении я указан отцом, но, когда сын родился, меня не было рядом. Поэтому имя ребенку Джудит выбирала исключительно на свой вкус. Оно больше похоже на фамилию и совсем не подходит для имени.

— У него все хорошо. — Она говорит с апломбом, потому что вовлечена в жизнь ребенка полностью, а я совсем никак. — На прошлой неделе я встречалась с его учительницей, и она довольна его успехами. Она считает, что он нормальный ученик второго класса, который бойко читает и радуется жизни.

— Приятно слышать, — замечаю я.

Ключевым словом тут является «нормальный» — из-за наших обстоятельств. Старчер растет в необычных условиях. Половину времени он проводит с Джудит и ее нынешним «партнером», а другую — с ее родителями. Из больницы она забрала Старчера в квартиру, где жила с Гвинет, женщиной, ради которой оставила меня. Затем они три года пытались официально усыновить Старчера, но я бился с ними как бешеный зверь. Я ничего не имею против усыновления детей гей-парами. Но Гвинет я не выносил на дух. И оказался прав. Вскоре после этого они расстались, причем с жутким скандалом, чем я безмерно наслаждался, наблюдая со стороны.

Мы оба тяготимся обществом друг друга. Приносят напитки, и мы даже не чокаемся со словами «Твое здоровье!». Пустая трата времени. Мы хотим выпить как можно скорее.

— Моя мать приезжает в Город на будущие выходные и хотела бы повидать Старчера. Как-никак он ее единственный внук, — сообщаю я ужасную новость.

— Мне это известно, — огрызается она. — Эти выходные — твои. Можешь делать все, что угодно.