Вне протяжения

Убедительные свидетельства очевидца не могли не встревожить Стаса. Сам он никогда не жаловался на свой вестибулярный аппарат, но вполне представлял, что, кроме возможной «морской болезни», его ждёт долгое пребывание в тесном изолированном мирке среди безбрежного моря. И ещё далеко не факт, что он сможет нормально такое перенести.

Однако гораздо больше Веткина беспокоил вопрос о жилплощади, тем сильнее, чем ближе шло к окончательному решению. По условиям требовалось немедленно сняться с прописки, затем одну-две недели «висеть в воздухе» до оформления документов в Мурманске. Поскольку квартира являлась ведомственной, в своё время закреплённой за его умершей матерью и перешедшей затем к наследнику, не имевшему ни малейшего отношения к службе родительницы, то не исключалась возможность лишиться казённого жилья раз и навсегда. Многое с этим выглядело неясно и неопределённо. Твёрдых гарантий сохранить крышу над головой и прописку ему никто дать не мог…

Но, надо же было так случиться, в это самое время всего за одну ночь брызнула зелень по кустам и газонам парков, по ветвям деревьев на всех без исключения городских улицах и проспектах, причём одновременно. Солнце уверенно и надолго закрепилось на местожительство в положенном ему от природы участке небосклона. Гражданки всех возрастов и комплекций, словно сговорившись, дружно избавились от тёплой одежды и стали чаще улыбаться встречным незнакомцам. Словом, наступила неизбежная Весна. Зимняя хандра вмиг осталась бесповоротно позади, без остатка растворившись, подобно импортному баночному кофе, в ласково потеплевшем пространстве вслед за надоевшими холодами.

От столь быстрых перемен Стас незамедлительно повеселел и увидел окружающее совсем в другом свете, чего уже не могли перебить никакие внезапные каверзы погоды, которых, кстати, и не происходило. Но главное, вскоре он познакомился со своей будущей женой. Разумеется, о предстоящей её роли в жизни Веткина ещё никто не мог и предположить.

Поначалу они ходили в кино, где целые сеансы напролёт целовались на последнем ряду, будто подростки, так что на всполохи экрана им было совершенно наплевать. В этом тоже сказывалось что-то весеннее. Изредка для разнообразия заглядывали в театры или на выставки, а если хотелось компании, то к его или её приятелям и подругам, становившимся теперь общими. Чаще вдвоём гуляли по вечерним улицам и площадям с долгими стояниями в подъезде и бесконечными не запоминающимися, но кажущимися самим многозначительными и приятными разговорами. Скучно им вместе никогда не бывало. Но даже в шумных ресторанах или кафе, куда они наведывались, когда позволял карман, им хотелось поскорее остаться наедине. Окружающее при этом никогда не имело особого значения для обоих.

Стас всё больше увлекался новой знакомой, ни с кем прежде он не чувствовал себя так беззаботно и расковано. Даже с Катей, единственной, кого никак не мог забыть со студенчества, ему постоянно приходилось как бы подтягиваться на умственном турнике до её уровня. А при Светлане он мог подурачиться и прикинуться кем-то совершенно на него не похожим, иногда и вовсе напиться с друзьями или коллегами перед встречей с ней. Разумеется, это нисколько его не красило в её глазах. Но она принимала его любым, делая вид, что ей нет дела до его мужских заскоков, не выказывая ни обид, ни претензий. В следующий раз он уже сам не позволял себе таких переборов, не желая испытывать пределы её терпения, и чувствуя некоторую долю вины за прошлые выходки.

Ещё никогда ему не дышалось так легко полной грудью, как в эту весну, и не жилось настолько насыщенной жизнью, открывавшейся теперь множеством сокровенных смыслов. Зимнее намерение уехать в холодные моря, чтобы болтаться по бесконечным волнам в замкнутой тесной каютке, представлялось уже совершенно абсурдным. Никакие приличные заработки не могли заменить общения с девушкой, наполнившей цветом и объёмом плоское чёрно-белое существование до неё. Как там пели битлы? – Ага, «Любовь купить нельзя!»

«Хлопало крыльями чёрное племя ворон»²

Вороны мерзко орали в сплетениях голых ветвей больничного парка, занятые бесконечными внутренними разборками. Их жидкие снаряды шлёпались на асфальтную полосу спереди и позади Стаса. «Попадёт – к прибыли» – сомнительная народная примета нисколько не успокаивала, да и удастся ли потом отчистить куртку от едкой пакости? При виде столь многочисленного сборища гадящих пернатых даже известный анекдот про Максима Горького с приписываемой ему утешительной фразой «Хорошо, что коровы не летают!» казался уже полностью лишённым смысла. Невольно попавшему сюда хотелось лишь поскорее проскочить опасную зону бомбардировки.