Вне рамок приличия: Друг моего сына (СИ)

Меня магнитом прижимало к поверхности, нутро пульсировало и ныло от пустоты и жажды… ощутить в себе мужчину. ЭТОГО! Молодого! Наглого, дерзкого Руса!

Бесконечно настырного. Невыносимого очаровательного. Неисправимо самоуверенного. Запретного… Греховного красивого. Непростительно желанного.

ОН мой грех!

Меня уже трясло, в глазах жгло от непрошенных слёз, которых так давно не позволяла, но аккурат со звонком, ожила, как от удара дефибратора.

Мигом дверь распахнула, и в следующий миг уже тонула в его жарких, тесных объятиях. Меня накрыло ненормальной волной желания.

Дверь захлопнулась, нас охватило сумасшествием. И когда наши губы столкнулись в дикой жажде заполучить желаемое, я утратила связь с реальностью.

Туго соображала, что и как, но мы уже друг в друга, если только не вгрызались. Урчали, рычали, обтирая стены в коридоре по направлению к более удобному месту. Перехватывали инициативу: то он, то я… соревнуясь не только в силе желания, но и определяя, кто из нас в итоге доминант.

И когда я его неаккуратно о стену приложила, уже в зале возле угла близ двери в мою комнату, Рус со смехом шикнул:

— Дикая…

Я воспользовалась крохотной заминкой — в два движения расстегнула его брюки и нетерпеливо рванула их вместе с боксёрами вниз до пола, оказавшись на коленях перед крепко стоящим идеально прямым… восхитительно плотным членом.

Ровный, налитый кровью, с набухшей головкой. У меня аж перед глазами помутнело от этой красоты.

И я его лизнула.

— Да ты шутишь? — подвыл Рус. — Я кончу, так в тебе и не побывав… Только от вида тебя на коленях, — рыкнул глухо, бесцеремонно дёрнув к себе за загривок. А я как сучка, у которой забрали лакомую кость, проскулила:

— Дай, — и больше злилась не из-за боли, а досады, что не дал!!!

Не помнила за собой таких ненормальных порывов.

Желать ощутить член во рту?! Пфф! Я вообще в минетах не сильна!

Практики не было. Но именно с Русланом этого хотелось до умопомрачения.

Пока досадливо поскуливала, он уже перехватил инициативу, и теперь уже меня по стенке размазывал, вгрызаясь в мои саднящие от диких ласк губы, ощупываниями мягко насилуя изголодавшееся по мужскому вниманию тело.

Рус был бешеный и голодным.

И тискал меня не нежно, не осторожно — властно мял, грубовато сжимал, ловко и быстро избавляя от одежды. Жакет… платье…

Трусики содрал с треском и, не запариваясь аккуратностью, просто дёрнул через бок, отшвыривая их прочь.

А когда рывком в меня вошёл, чуть сознание не потеряла.

Это было ослепительно ярко и пронзительно остро.

Руслан даже застыл на миг. Бархатно рыкнул в мой рот, прогнав мурашки по коже и волну дрожи внутри, как если бы во мне оказался вибратор.

Но быть с мужчиной… жадным, страстным, горячим куда приятней и слаще… И его скольжения во мне нагнетали приступ невозможно, дикого удовольствия, не заставившего себя ждать уже после нескольких яростных толчков.

Я воспарила куда-то под облака. И пока считала звёзды, пытаясь вернуться на бренную землю, за мной подоспел и Рус. Содрогнулся от оргазма, вбившись в меня поглубже, с голодухи хапнул мои губы, пожевав с утробным рычанием…

Так и стояли несколько минут, приходя в себя…

Он ещё был во мне. И мне до слёз не хотелось, чтобы не выходил. Именно наполненность им делала момент правильным. Ситуацию такой, какая она должна быть!

ОН и ОНА! А между ними химия и стопроцентное единение!

Идеально! Совершенно!

— Ты же не думаешь, что это всё? — тихо прошуршал Рус, носом поддев мой.

— Я бы тебя убила, — призналась, как на духу, не узнав собственный шершавый голос.

Руслан понятливо хмыкнул, опять утягивая в водоворот чувственного, хмельного поцелуя. Да, именно поцелуи этого парня, как бы аморально не было наше сумасшествие, уносили меня на Эверест, откуда только упасть в небо оставалось.

Я бы по-быстрому согласилась ещё разок. Без притязаний, игр, затей. Прям здесь же… у стены… на полу, где бы упали, лишь бы опять быстрее ощутить его в себе, но парень издевался.

— Нет, Лиз, — хозяйски притормозил мой порыв, когда попыталась вернуть его член в себя, — первый голод я утолил, теперь доведу-ка тебя, — и тянул, нагнетал муки плоти и пытал сладко-острыми ласками, продлевая агонию, доводя до сумасшествия, как и грозил.

И я кипела, зверела, молила, угрожала в ответ, не в силах более это терпеть.

— Да хватит меня убивать, просто трахни! — Вцепилась в его волосы, сжимая пряди в кулаках. Была на грани решить момент насильственным актом, причём применить силу собиралась сама!

— Не уж, я тебя трахну, когда посчитаю нужным, а пока… — просипел от боли Рус, но был несгибаемо упрям: — буду мучить… Мстить за то, что делала со мной эти дни! За то, что сопротивляешься много… — И моё негодование заткнул грубоватым, властным поцелуем. Придерживая за ягодицы, вновь стоящей плотью о мою влажную, томящуюся потёрся.

В предвкушении капитуляции, затаилась, грезя о долгожданном ощущении наполненности и жара, но зря надеялась на его жалость… Рус просто поудобней меня перехватил, чтобы дальше пойти…