Вне себя

В момент появления Саблина-11 в пси-сфере Данишора Саблевецкого в мире-999 (на широте Москвы) царил вечер.

Сам Данишор ужинал в роскошном московском ресторане «Якорь» в компании с молодой девицей восточного вида. На ней было обтягивающее вечернее платье со стразами, подчёркивающее достоинства фигуры, в ушах сверкали бриллиантовые серьги, на груди – бриллиантовое колье, и она была очень похожа на известную своими скандалами телеведущую из мира Саблина.

Ничего призрачного или сверхъестественного в интерьере зала Саблин не заметил. Цвет стен зала был перламутровым, люстры казались хрустальными, воздушными, бра со свечами на стенах не дымили, но в воздухе читалась какая-то странная дрожь, подчёркивающая внутренние отличия этого мира от родного мира Саблина.

Разговаривали ужинающие о каких-то яхтах, девица по имени Кисюня хотела яхту с вертолётом и подводной лодкой, а Саблевецкий её отговаривал, упирая на то, что ему как кандидату в депутаты придётся потом отчитываться перед налоговой службой о покупке дорогого имущества.

Послушав эту болтовню, Саблин принялся действовать по разработанному на Алтае плану.

Во-первых, надо было найти носителя для Саблина-2, ждущего известий в теле Семёныча.

Во-вторых, надо было найти носителя для Юстины.

И в-третьих, перед ними стояла задача определить местонахождение Узилища, или, другими словами – найти изолятор, в котором содержали местного Прохора, то есть Прохориила Смирдающего.

Решение первых двух проблем пришло, когда к столику Саблевецкого и Кисюни подошёл молодой человек в строгом коричневом костюме, кремовой рубашке с тонким шнурком галстука и устрашающего вида кроссовках с металлическими заклёпками.

Саблевецкий озадаченно посмотрел на свои ноги и увидел точно такие же кроссовки, разве что ещё более массивные. По-видимому, в этом мире было модно носить такую массивную обувь. Даже у Кисюни на ногах красовались туфли, больше похожие на утюги.

Молодой человек почтительно склонился к уху Данишора и сказал:

– Нас ждут в клубе, босс.

Саблин понял, что это начальник охраны «родича», и оценил его поведение. Парень вполне мог послужить носителем личности Саблина-2. А Кисюня, несмотря на молодость (ей можно было от силы дать двадцать лет), могла стать носителем «души» Юстины.

– Позже, Марик, – ответил Саблевецкий телохранителю, – скажи им, что у меня важное совещание.

Черноволосый Марик кивнул и испарился.

– Спасибо за «важное совещание», милый, – проворковала Кисюня, – ты такой сегодня душка.

Саблин сконцентрировал внимание на подчинении психосоматики Сабли, как учил ДД, и одним мысленно-волевым усилием занял всё сознание «родича».

Данишор Саблевецкий замер, вытаращив глаза.

– Что с тобой? – забеспокоилась собеседница. – Живот схватило?

– Маслина… – проблеял Саблевецкий-Саблин, кивнув на салат с маслинами, – зуб чуть не сломал!

– Сделай им замечание.

– Потом… посиди пару минут, я выйду. Закажи ещё гамырки[16].

Он вышел из зала, привычно кивнул телохранителям следовать за ним. В небольшом холле ресторана с массивными белыми колоннами и чёрным мраморным полом он сказал Марику:

– Съезди на Ордынку, дом семь, квартира три, спросишь Николая Борисовича, скажешь – от ДБ, он передаст тебе коробочку, ты привезёшь её мне. Потеряешь… – Сабля уткнул палец в лоб телохранителя.

– Босс! – клятвенно прижал руки к груди Марик.

– Иди. – Саблевецкий привычно полез было в карман бежевого пиджака за мобильным телефоном, но вовремя сориентировался, выудив из памяти «родича» сведения о здешней мобильной технике: сотовые телефоны в этом мире давно объединились с наручными часами и навигаторами в единое целое.

Дотронувшись до обода часов, усыпанных стразами (а может быть, и бриллиантами, во всяком случае, такие часы Саблин видел впервые), он потыкал пальцем в световую клавиатуру, набрал указанный Валентином Дмитриевичем (реально – ДД) номер.

– Николай Борисович?

– Да, слушаю, – ответил старческий голос, – кто говорит?

– Я от ДБ, он просил заехать к вам и забрать одну вещь.

– Вы должны назвать…

– Пароль «три девятки».

– Приезжайте. Как вы выглядите?

Саблин описал внешность Марика.

– Хорошо, жду.

Саблевецкий вернулся в ресторан.

– Всё в порядке? – полюбопытствовала Кисюня.

– Нормалёк.

– Я заказала «Ландау» двенадцатого года.

Саблин не разбирался в сортах вина ни дома, ни тем более в чужом мире, поэтому промолчал.

Официант весь в серых доспехах из рогожи, но разутый (ну и вкусы у них!), принёс вино, дал попробовать сначала Кисюне, потом Саблевецкому.

– Годится, – сказал он.

Выпили, Кисюня снова защебетала о яхтах, о личном самолёте, о вилле в Италии, перешла на обсуждение личного противоатомного бункера на Урале, однако Саблин её почти не слушал, с нетерпением ожидая прибытии гонца.

Посетителей в зале ресторана было немного, и все они, очевидно, судя по костюмам и по количеству драгоценностей, принадлежали местной московской финансовой элите либо бандитскому клану.

Наконец, заявился Марик, протянул бархатную фиолетовую коробочку.

– Босс.

Саблевецкий-Саблин открыл коробочку, потрогал пальцем сверкнувший ансамбль многогранников.