Вне себя

На столе горела настольная лампа, сгоняя сумрак в углы помещения, но охранник, призванный бдить, скорее всего спал.

– Один! – прошептал Саблин, отодвигаясь.

Марик приник к отверстию, вгляделся, отодвинулся.

– Выбьем дверь? Он не успеет сообразить.

Саблин пригласил Кисюню:

– Что скажешь?

Она тоже посмотрела сквозь проделанное пальцем отверстие.

– Если дверь заперта, – добавил Саблин, – я попробую нейтрализовать замок.

– Нет, замок может скрипнуть, – покачала головой девушка, – и мы потеряем момент внезапности. Надо выбивать дверь.

Марик подозвал телохранителей Саблевецкого:

– Приготовьтесь, навалимся все вместе.

Саблин медленно, по миллиметру, повернул ручку, нажал на дверь. Она оказалась заперта.

– Бьём на счёт «три». Раз… два… три!

Мужчины одновременно ударили плечами в дверь, срывая её с петель, ворвались в кабинет.

Охранников было трое!

Один – за столом – действительно спал, второй читал, уткнувшись в ридер, третий играл в какую-то игру на мобильном телефоне. Все они были одеты в тёмно-фиолетовые фирменные комбинезоны, по которым можно было судить, кого Владыки привлекли в этой реальности к защите своих интересов: парни служили в охране ВИП-руководителей страны! Спины их спецкостюмов украшали жёлтые надписи «ВИПО России».

Правда, оказать достойного сопротивления «десанту» во главе с Саблиным-Саблевецким они не смогли. Атака для них оказалась сродни грому среди ясного неба.

Саблин нейтрализовал самого массивного из парней, сидевшего с телефоном, ноги на соседнем стуле.

Кисюня-Юстина умело обезоружила парня с ридером, а Марик ударом пистолета по голове привёл в бессознательное состояние того, кто спал за столом.

– Кабинет! – выговорил Саблин.

Рванули на себя прозрачную перегородку, не удержали, она упала, разлетаясь на кривые сабельного вида осколки. Толкнули дверь и оказались в кабинете директора планетария.

Остановились, готовые драться и стрелять.

Посреди кабинета сидел в необычном кресле со множеством захватов, рычагов и приспособлений для поддержки головы и торса, худой мужчина в обычном спортивном костюме красного цвета и смотрел перед собой остановившимся взглядом на стену за столом, на которой висел чёрный экран во всю стену, подпёртый снизу членистыми усами, или скорее рогами, с острых концов которых стекали змейки электрического сияния.

Такие же рога украшали и остальные стены кабинета.

Кресло окружали шипастые стеклянные колонны. Кроме них и стола в кабинете, освещённом лишь горизонтальной лампой в стыке стены и потолка, присутствовали пластиковые ёмкости разного размера, тазы, машина для мойки полов и набор для медицинского ухода за больными.

Пахло в кабинете, как в привокзальном туалете где-нибудь в глубинке России. Впрочем, причина запаха была понятна: тот, кто ухаживал за неподвижным телом пленника, не особенно старался мыть его и очищать от отходов метаболизма.

Саблин заметил катетер, специальные судки, тюбики, наборы шприцов, и понял, что поили и кормили Прохориила Смирдающего как человека, находящегося в коме.

– Узилище… – пробормотал Марик.

Послышался шум, звук шагов, в кабинет ворвался Мясоедов.

– Вы уже здесь!

– Вы чрезвычайно догадливы, – с иронией проговорила Кисюня-Юстина.

– И что теперь? – оглянулся Саблин-Саблевецкий. – Он же ничего не видит и не слышит.

– Эргион!

– Что?

Мясоедов торопливо подошёл к креслу, осмотрел устройство для поддержки головы в определённом положении.

– Снимаем.

– А потом?

– У нас два эргиона, попробуем проникнуть в башку этого парня и ликвидировать программу захвата воли. Быстрее, здешние холуи Владык уже сыграли тревогу, и скоро здесь соберётся весь спецназ Москвы!

Саблин, Марик и Мясоедов принялись раскручивать винты и вытаскивать стержни из механизма фиксации головы.

Пленник, большеголовый, лобастый, седой, никак на это не отреагировал, в пустых его глазах не загорелся огонёк интереса к происходящему, душа Прохориила по-прежнему находилась в «тюрьме» собственной психики и не хотела возвращаться.

– Эргионы!

Саблин достал свой инфобиотон, Мясоедов свой.

– Концентрируемся на переходе все вместе!

– А… они? – Марик повёл бровью на телохранителей Саблевецкого.

– Они не пропадут. Когда мы уйдём, хозяин очнётся, его подруга тоже, а уж они найдут способ выкрутиться из этого положения и объяснить, что они делают в планетарии.

– Но мы… уже не вернёмся сюда?

– Нет.

– А Прохор… то есть Прохориил.

– Он тоже останется. – Мясоедов начал злиться. – Встретимся с ним там, – палец коснулся виска пленника, – и спросим, чего он хочет, остаться в своём мире и в своём теле или пойти с нами.

– Но из Узилища нет… выхода.

– Это наш единственный шанс – проникнуть в Узилище и настроить команду пленников на побег.

Саблевецкий, Марик и Кисюня обменялись взглядами.

– Мы почти дошли, – сказал Марик бесстрастно, – неужели отступим?

– Я – нет! – заявила Кисюня-Юстина.

– Приготовьтесь. Пошли! – скомандовал Мясоедов.

Саблин взял за руку девушку, настроился на вхождение в состояние «движения без движения». В глазах потемнело…

Между явью и навью