Вне себя

– Разный образ жизни, разные условия. Я долго не могла понять, что происходит, теперь начинаю понимать. Будьте осторожны там… в других прева… литетах. – Последнее слово Юстина выговорила в два приёма, рассмеялась. – Не сразу произнесёшь, некомфортный термин, числомиры – звучит лучше.

– Ну так я пойду?

– Может, поедите? – предложил Саблин.

– Спасибо, не хочу.

– Вы-то, может, и не хотите, но он, – Саблин ткнул пальцем в живот Прохора, – уже сутки без еды и воды. И ещё я попросил бы вас… – Он посмотрел на Юстину. – Принеси пирожки, яблоки, да и чай закажи в номер.

Юстина вышла.

Прохор зачарованно проводил её глазами.

– Сходите в туалет, – закончил Саблин.

Прохор очнулся.

– А-а… да, согласен, это абсолютно необходимо, ёмкости переполнены, я чую нарастающее неудобство. Где тут у вас туалет?

– У двери справа.

Прохор рысцой побежал в указанном направлении, чувствуя затекшие мышцы рук, ног и спины. Тело Прохора-11 пролежало на кровати без движения сутки, и причина ощущений была в принципе понятна.

В туалетном блоке номера он размялся, сделал полсотни приседаний, столько же раз отжался, умылся и вернулся в номер в бодром состоянии.

Его ждали пирожки с капустой и с яблоками, порезанная колбаса и горячий чай. Всё это он съел и выпил с большим удовольствием.

– Благодарствую, хозяева, мне пора.

– Я недавно общался с вашим Саблиным, – сказал местный Саблин. Встретил недоверчивый взгляд Прохора, усмехнулся. – Я тоже учу азы формонавтики. Так что будем поддерживать связь.

Испытав нечто вроде укола ревности, Прохор сел на кровать, вспомнил об эргионе.

Саблин подал ему объёмный энергоинформационный модуль.

Прохор с любопытством оглядел его.

– У меня почти такой же… только чуть побольше.

– Ключ к дверям иных миров, – проговорила Юстина со странной интонацией; она не сводила глаз с путешественника, и его это стесняло, сбивало с мысли, заставляло напрягаться.

Он лёг, закрыл глаза.

Чужой эргион в руках остался холоден и нем, словно понимал, что его хочет использовать другой человек.

Помучившись с минуту, Прохор открыл глаза, шевельнул деревянными губами:

– Не хочет…

Юстина и Саблин, наблюдавшие за ним, обменялись взглядами.

– Не торопись, попробуй ещё раз, – спокойно сказал Данимир.

Юстина подсела к Прохору на кровать.

– Не думайте о нас, думайте о нём.

Прохор хотел признаться, что он-то как раз больше думает о своём положении, чем о ком-либо ещё, но вовремя остановился. Пробормотал:

– Грешен…

По губам девушки скользнула понимающая усмешка.

– Мы тоже не ангелы. Передавайте привет вашей девушке.

– Спасибо, передам.

Юстина положила ему на руку свою прохладную ладошку, подержала пару секунд, встала. Но след касания её ладони ещё долго хранила тыльная сторона ладони Прохора.

Он закрыл глаза, сдерживая желание сжать в объятиях подругу одиннадцатого «родича», умевшую скрывать свои чувства не хуже мужчин.

Эргион на миг похолодел и тут же испустил колечко тепла, признавая «своего».

Прохор сконцентрировал внимание на алгоритме вхождения в трансовое «движение души», с облегчением освободился от материальной оболочки чужого тела и вышел за пределы трёхмерности мира, в котором жил «родич».

Путь назад, в родной числомир и в родное тело, не занял много времени. Промелькнула череда бесшумных «взрывов сверхновых» – с чем можно было сравнить выходы сознания в головах «родичей» от десятого до третьего, и Прохор метеором влетел в собственную голову, почуяв притягательный, до боли знакомый объём. Открыл глаза.

В спальне Саблина ничего не изменилось.

Вечерело, сквозь открытую форточку в комнату влетали весёлые детские голоса и далёкие гудки автомашин.

Сам Данияр отсутствовал, но за столом у работающего компьютера сидела Устинья и читала ползущий по экрану дисплея текст, снабжённый рисунками, графиками и столбцами цифр.

Какое-то время он, не двигаясь, смотрел на девушку, сравнивая её с подругой Прохора-11 и отмечая разницу в облике: у Юстины волосы были короче, да и держалась она прямее и жёстче, зато Устинья чаще улыбалась и не боялась казаться естественной.

Она почувствовала его взгляд, повернула голову.

Несколько секунд они смотрели друг на друга, не шевелясь.

Потом глаза Устиньи прояснились, и она бросилась к нему с криком:

– Вернулся!

Горячие губы обожгли щёки.

Чувствуя себя не в своей тарелке, он обнял девушку, затем уже свободнее и решительнее привлёк её к себе и поцеловал.

Образ Юстины в памяти потускнел, отступил, растаял.

Они всё ещё целовались, когда в спальне появился Саблин, постоял немного, ничего не говоря, и вышел.

Прохор наконец оторвался от Устиньи, кивнул на дверь:

– Зови, есть о чём поговорить.

Она вспорхнула с кровати, но он удержал её за руку, поднялся.

– Пошли вместе, я же не инвалид, в конце концов? Я долго отсутствовал?

– Больше двух часов. Ой, что тут было!

Они вышли в гостиную, которую мерил шагами Саблин. Увидев их, он остановился.