Вне времени

С этими словами я сделал знак помощнику, чтобы он убрал площадь, круто развернулся и сбежал с платформы. На площади шумели — мало кто сразу отправился домой, слишком уже из ряда вон выходящим было событие.

Уходя, я посмотрел на статую Иззмира — показалось, он с понимающей улыбкой смотрит на меня. Ему было тяжело, ещё тяжелее….

"Но он сбежал, — отозвался во мне Иззмир-маленький. — На поверхность, где ему не приходилось видеть своих сограждан такими, какими их видишь ты. Ты сильный, Дарм'ррис, ты сможешь закончить его дело."

— Спасибо, — прошептал я.

Спустя сутки в кабинет вошёл Регулярий, без приглашения сел в кресло и испытующе поглядел на меня.

— Что случилось? — я не в настроении был играть в молчанку — только собирался заглянуть в свои Рыбьи Глаза.

— Два самоубийства. Его высочество Рилдан и ещё какой-то юнец из благородных.

Я откинулся назад в кресле.

— Это плохо. Ты уверен, что это именно самоубийства?

— Вне всяких сомнений. И более того: я говорил с Крысоловом, он в астрале от удивления.

— Почему?

Крысоловом мы называли Советника Внутренней безопасности, он был поставщиком самых нужных сведений… но меня терпеть не мог.

— Ни одного вопля возмущения по этому поводу. Скорее, глухое бормотание: "Получили по заслугам!"… Уж не околдовал ли ты нас всех, Архимаг?

Регулярий был настолько серьёзен, говоря эту нелепость, что я рассмеялся, хотя настроение было совсем не радужным.

— Думаешь, мне больше заняться нечем? Понадобятся безмозглые марионетки — схожу на кладбище. Я ничего не сделал, просто попытался напомнить, почему мы, собственно стали теми, кто мы есть.

— Иззмир Ледяноц Клинок?

— Он, Ксани, Мертель — в общем, знаменитая Четверка. На чувства у дроу влиять бесполезно — мы так долго е пользовались сердцами, что они атрофировались. Разум — другое дело. На уровне разума, чего-то вроде "чести", гордости — вот на чём я пытался сыграть.

— Кажется, у тебя получилось Только, — Регулярий поднялся, собираясь уходить, — можешь считать меня ретроградом, но я считаю, что вы, молодежь, уж слишком расчувствовались. Это вредно.

— зато приятно, — я ухмыльнулся вслед коллеге.

Не скажу, чтобы известие о самоубийствах меня сильно огорчило — но было жаль молодых балбесов. Именно из-за своей "чувствительности" они вообразили себя мстителями за все поколения дроу, и отыгрались — на детях. Идиоты. А идиомам нечего соваться в политику!

О Рыбьих Глазах я вспомнил только вечером. Ловушка для Настоятеля и его "ангелов" была готова, мы с Алхастом дожидались только возвращения Лаэли из экскурсии, в которую они отправились вместе с Дартоном. Я периодически следил за ними, каждый раз находя компанию молодых магов в более или менее добром здравии.

Первое, что предстало моему взору, был морской пейзаж, достойный кисти лучшего художника. Потом обзор закрыло что-то светло-золотистое…. Чья-то кожа, точнее — щека.

— Ага, — я подпер подбородок кулаком, умиляясь резвости своего ученика. Готов поспорить, это Лаэли настояла, чтобы Дартон нашел себе подружку.

Прерывистый вздох, красноречивое влажное чмоканье. Рука Дартона, с позиции которой я и вел наблюдение, скользнула по обнаженному плечу девушки, потом перешла на талии, затянутую, к сожалению, в какую-то темно-зеленую ткань.

— Дар! — предостерегающий, но нежный девичий голос, когда разум заставляет оттолкнуть от себя мужчину, а сердце против. — Нас же увидят…

Я оцепенел. Показалось — в подземелья пришли никогда не виданные холода и в мгновение выстудили мою башню. Знакомый голос, знакомое "Дар!", которое я слышал так много раз…. Но с совершенно другими интонациями. Куда уж мне.

— Пусть видят, — глуховатый голос Дартона.

Может, я ошибся? Ведь лица девушки не видно. Но, сложно желая развеять мои сомнения (надежды?), темный эльф поднял руку и запустил её в гриву распущенных волос. Медно-рыжих, переливающихся на солнце, словно отрез дорого шелка.

— Ну же, Лаэли… Прошлой ночью, на суше, ты была куда смелее…

Рыбий Глаз покатился по полу, стукнулся о противоположную стену и замер. Изображение исчезло. Я сидел за столом, стиснув челюсти, невидяще уставившись на портрет предыдущего Архимага. Вот, значит, как…

Больнее всего было от этого "Дар" и от того, как легко она принимала ласки дроу. А ведь совсем недавно, перед практикой, она так раскаивалась в своей неверности Алхасту — и так искренне!

Дрянь, лживая тварь — как и все женщины. Не встречал ни одного исключения.

— Даррис? — Каланмис заглянул в кабинет. — Я слышал грохот. Ты жив?

— Да, — медленно ответил я. — Всё ещё.

Друг покачал головой и вышел, напомнив напоследок о какой-то важной встрече, о которой я забыл, как только заботливый секретарь скрылся из виду.

Будто я упустил что-то важное, но не могу понять что… Ты, демонова ведьма, человек, что ж ты вытворяешь?.. И я ведь понимаю, что ничего особенного нет в тебе, а всё же не могу избавиться от пыток, виною которых стала ты.

Или есть способ? Возможно… я преподам тебе урок, который пойдёт тебе на пользу.