Вне всяких сомнений

— Хм… — Бен вытащил из кармана пиджака пачку листов с напечатанным текстом. — У меня здесь второй экземпляр статейки, которую я сейчас пишу. Пусть Джоан прочтет страничку. Ладно, Джоан?

Коуберн вынул одну страницу из середины и протянул Джоан. Она мельком взглянула на нее и отдала ему. Он недоуменно спросил:

— В чем дело?

— Ни в чем. Проверяй, я начинаю. — И она быстро забубнила: — Страница четыре:…согласно Каннингэму, издание пятое, страница 547, «…другой пучок волокон, а именно fasciculus spinocerebellaris (задний), проходящий вверх в боковой finiculus medulla spinallis, постепенно уходит из этой части medulla oblongata. Этот участок лежит на поверхности, и он…»

— Довольно, Джоан, остановись. Бог знает, как тебе это удалось, но ты за долю секунды прочла и запомнила целую страницу, напичканную специальными терминами. — Он лукаво улыбнулся: — Однако на некоторых словах ты слегка спотыкалась. А дедушка Стоунбендер произнес бы все без запинки!

— Чего ты хочешь? Я не понимаю значения половины слов!

— Джоан, как ты научилась всему этому?

— Честное слово, доктор, не знаю. Это вроде того, как учишься ездить на велосипеде: свалишься раз, другой, третий, а потом в один прекрасный день садишься и едешь как ни в чем не бывало. А через неделю ездишь уже без руля и пробуешь всякие трюки. Вот так и со мной случилось — я знала, чего хочу, и в один прекрасный день научилась. Давайте продолжим, а то Фил уже нервничает.

Коуберн погрузился в задумчивое молчание и безропотно позволил Хаксли подвести себя к письменному столу в углу комнаты.

— Джоан, можно открыть любой ящик? О’кей. Бен, вытаскивай ящик, все равно какой, вынимай из него что захочешь и клади туда что душе угодно. А потом не глядя перемешай все в кучу, вытащи несколько предметов и положи в другой ящик. Я хочу исключить возможность телепатии.

— Фил, я рада, что тебя не волнует, какой кавардак будет у меня в столе. Мои бесчисленные секретарши с наслаждением наведут там порядок, когда ты наиграешься.

— Малышка, не становись на пути у науки. А кроме того, — добавил Фил, заглянув в ящик, — здесь порядок не наводили по меньшей мере полгода. Так что особого вреда не будет.

— Ха! А чего ты хочешь, если я все свое время трачу, разучивая для тебя всякие салонные фокусы? И вообще, я знаю, где что лежит.

— Вот этого я и боюсь, а потому хочу, чтобы Бен ввел сюда элемент произвольности. Ну давай же, Бен.

Когда хирург выполнил все, о чем его просили, и закрыл ящик, Хаксли продолжил:

— Джоан, возьми карандаш и лист бумаги. Вначале перечисли все, что видишь в ящике, а потом нарисуй схему, как вещи лежат.

— Ладно.

Джоан села за стол и стала быстро записывать:

«Большая черная кожаная сумка. Шестидюймовая линейка».

Коуберн остановил ее:

— Постой-ка. Все неверно. Я бы заметил такой большой предмет, как сумка.

Джоан наморщила лоб:

— Какой ты сказал ящик?

— Второй справа.

— Мне послышалось «верхний».

— Возможно, я оговорился.

Девушка начала снова:

«Медный ножик для бумаги. Шесть разных карандашей и еще красный карандаш. Тринадцать резинок. Перочинный ножичек с перламутровой ручкой».

— Бен, это, наверное, твой ножик. Очень хорошенький; почему я раньше его не видела?

— Я купил его в Сан-Франциско. Господи боже, малышка! Ты же действительно не видела его!

«Один спичечный коробок с рекламой отеля сэра Фрэнсиса Дрейка. Восемь писем и два счета. Два использованных билета в театр Фолли Бурлеск».

— Доктор, ты меня удивляешь!

— Давай пиши дальше.

— Только если пообещаешь в следующий раз взять меня с собой.

«Один термометр с зажимом. Клей и корректирующая лента для пишущей машинки. Три разных ключа. Один тюбик помады «Макс фактор № 3». Блокнот и несколько картотечных карточек, исписанных с одной стороны. Маленький коричневый бумажный пакетик, а в нем пара чулок девятого размера темно-коричневого цвета».

— А я и позабыла, что купила их; сегодня утром весь дом обыскала, хотела найти приличную пару.

— Что же ты не включила свои рентгеновские глаза, миссис Гудини?[60]

Джоан страшно удивилась:

— А знаешь, мне это и в голову не пришло! Я еще не привыкла пользоваться ими.

— Есть еще что-нибудь в ящике?

— Ничего, только пачка бумаги для заметок. Секундочку: сейчас нарисую.

Минуты две она рисовала, высунув кончик языка; глаза ее перескакивали от бумаги к закрытому ящику и обратно.

— Тебе обязательно нужно смотреть в направлении ящика, чтобы увидеть, что внутри? — спросил Бен.

— Нет, но так лучше. У меня голова кружится, когда я вижу какую-то вещь, а смотрю не на нее.

Проверили содержимое ящика и как расположены в нем вещи: все совпало. Закончив проверку, доктор Коуберн молча уселся в кресло. Хаксли, задетый отсутствием реакции, не выдержал:

— Ну, Бен, что ты думаешь? Понравилось тебе?

— Ты и сам знаешь, что я думаю. Ты полностью доказал свою теорию; но я думаю о ее значении и о некоторых возможностях. Представь себе, каким это может оказаться благом для хирурга! Джоан, ты можешь видеть внутренности человеческого организма?

— Не знаю. Я еще не…

— Посмотри-ка на меня.

Она пристально посмотрела на Коуберна: