Вне закона

Энн Перри известна как автор двух популярных серий детективных романов о викторианской эпохе, ставших едва ли не обязательным чтением для всех любителей исторических тайн. События в ее книгах о Томасе Питте, об Уильяме и Эстер Монк также разворачиваются в Лондоне XIX века, хотя и предлагают совершенно иной взгляд на английское общество. Писательница работает и еще над одной радушно встреченной читателями и критиками исторической серией, сюжеты которой взяты из времен Французской революции. Серию составили романы «Блюдо, съеденное холодным», а также «И вот еще что». Приступила она и к серии, повествующей о событиях времен Первой мировой войны. Серия открылась быстро разошедшимся романом «Пока без могил». Помимо этого, ею написана фантастическая дилогия «Тафея» и «Приходи, Армагеддон». Однако за какой бы жанр ни бралась писательница, ее умелое, скрупулезное исследование, многогранные персонажи и замысловатые сюжеты множили ряды ее почитателей во всем мире. В свободное время она выступает с лекциями о писательском мастерстве перед такими аудиториями, как, например, пассажиры круизного судна «Королева Елизавета Вторая». Среди ее новых книг — роман «Рождественское путешествие» о похождениях одного из второстепенных персонажей романов о Томасе Питте, а также вторая книга из серии о Первой мировой войне «Подопри небо плечом». Домом для Энн Перри стали горы Шотландии.

Бриджит сложила последнюю пару брюк и утрамбовала их в чемодан. Она так много ждала от предстоящего отпуска, что от волнения чуть-чуть подводило живот. Это, конечно, не западное побережье с его свежим ветром с Атлантики и могучими вздымающимися волнами — отправиться туда значило пересечь границу Эйре,[13] а они себе такого позволить не могли. Однако и у северного побережья есть свои прелести, да и от Белфаста подальше, от обязанностей Коннора перед церковью и его политической партией. Всегда находилось то, что требовало его участия: кого-то нужно помирить, разрешить чей-то спор, кому-то помочь в тяжком горе, кого-то поддержать в слабости, принять решение, а потом отстаивать и убеждать.

Так было всегда, сколько она его знает, а до того этим занимался его отец. Ирландскому недовольству, выражавшемуся в той или иной форме, уже перевалило за три сотни лет. Мужество, с каким сражался человек за свои убеждения, определяло его сущность.

В чемодане еще оставалось место. Она обвела взглядом комнату, присматривая, что бы еще взять, и в эту минуту к двери подошел Лайам. В свои шестнадцать лет он был высок и строен, как Коннор, но не успел развить мускулатуру, к чему относился крайне болезненно.

— Ты уложил вещи? — спросила мать.

— Мам, тебе же столько не нужно, — уклонился он от ответа. — Мы всего на неделю едем. Да и… вещи можно стирать! Зачем мы вообще уезжаем? Там же делать нечего!

— Вот именно поэтому я и хочу туда, — отозвалась с улыбкой мать. — Твоему отцу необходимо ничегонеделание.

— Он будет проклинать его! — возразил сын. — Ворчать будет, мучиться все время, если ему чего-то будет не хватать, а когда домой вернется, так вдвое больше работы на себя взвалит, чтобы исправить все, что тут понапутают.

— А тебе не приходило в голову, — терпеливо выговаривала мать, — что все будет в порядке и мы отлично проведем время? Разве не чудесно побыть вместе, чтобы ни о ком не думать, чтобы никто ничего не требовал… Всего несколько дней, а?

— Нет. — Он усмехнулся. — Я там с ума сойду от скуки. И отец тоже. Все закончится тем, что он половину времени потратит на телефон.

— Там нет телефона. Это пляжный домик.