Вне закона

— В ней указано, как выбраться на правильную дорогу, — пояснил монах и просунул книгу между прутьями решетки.

Ларри, чьи запястья были скованы наручниками, взял книгу обеими руками. Он поблагодарил брата Хуана за подарок, и монах тотчас направился к выходу. По дороге он остановился у камеры, где сидел молодой красивый бродяга, предпочитавший всем благам тюремную пищу, обменялся с ним несколькими фразами и покинул тюрьму.

А Линмаус тем временем занялся изучением книги. У нее оказалась очень толстая картонная обложка, напечатана она была на низкокачественной бумаге, на испанском, мелким шрифтом, с налезающими друг на друга буквами. То была, как и ожидалось, Библия.

Ларри не успел пролистать ее, как принесли ужин. Еда была простой, но зато в достаточном количестве, и он поглотил ее с большим аппетитом.

После того как закончился ужин, лампочки в тюрьме погасли, за исключением единственного светильника, висевшего в дальнем конце коридора и едва освещавшего помещение дрожащим люминесцирующим светом. Двое задержанных бродяг попытались было завести разговор со своим более знаменитым братом по несчастью, во, убедившись в тщетности своих попыток, замолчали и вскоре громко захрапели.

При таком тусклом освещении читать было невозможно. Да и просто листать книгу, когда на руках наручники, трудновато. В ушах Линмауса продолжал звучать мягкий голос монаха, встречавшегося с королями и от руки одного чуть было не погибшего. Ничего примечательного для себя в его поведении Ларри не увидел, если не считать одного острого как меч взгляда, который тот бросил на него, протягивая сквозь прутья Библию. Он был уверен, что брат Хуан честнейший на земле человек и в то же время сильный духом.

Размышляя о монахе-францисканце, Ларри непроизвольно сдавил книгу руками. Одна половинка обложки при этом легко перегнулась, но вторая — не поддалась. Ларри удивился, поскольку они были сделаны из одного и того же самого дешевого картона. Тогда он попробовал согнуть эту упругую обложку и обнаружил, что она гнется по краям, а посередине — нет.

Открытие, неожиданно сделанное Ларри, заставило его подняться с кушетки.

Проведя пальцами по упругой поверхности картона, он нащупал на нем еле заметное вздутие. Не долго думая, Линмаус разорвал обложку книги, и из нее на пол выпала тонкая стальная пилка с очень острыми зазубринами.

Так вот что имел в виду хитрый монах, когда говорил о надежде, которая позволит ему, Ларри, выйти на правильную дорогу!

Теперь у него появилась возможность вновь оказаться на свободе. Поднеся к глазам пилку, он даже при тусклом освещении смог по достоинству оценить качество стали и алмазного напыления на ее рабочей поверхности. От такого подарка мысли о десятилетнем заключении у Линмауса сами собой исчезли, и он незамедлительно приступил к работе.

Первая трудность, с которой ему пришлось столкнуться, заключалась в наручниках. Вывернув левую ладонь настолько, насколько только было возможно, он зажал в пальцах правой руки пилку и принялся водить ею по цепи, соединявшей браслеты. Режущая насечка пилки врезалась в высокопрочную сталь словно в дерево. Наконец стальное звено было перепилено, и впервые после ареста Ларри смог разъединить руки.

Теперь он почувствовал запах свободы.

Но ему еще предстояло освободиться от коротких, концов цепей, свисавших с наручников. При каждом его движении они предательски позвякивали. Ларри набрался терпения, и следующие полчаса у него ушли на то, чтобы перепилить браслеты и освободить от них обе руки. В процессе работы пилка пару раз словно мышь пропищала, но эти негромкие звуки не смогли разбудить бродяг, спавших в соседних камерах.

Затем Линмаус занялся дверью. Чтобы попасть в тюремный коридор, ему предстояло перепилить два довольно толстых стальных прута. Если они действительно из высокопрочной стали, как говорил шериф, то с ними придется провозиться до утра, подумал Ларри. И все же он надеялся, что Энтони, говоря о надежности решетки, просто хотел отбить у него желание к побегу.

Первое касание пилки к пруту подтвердило предположение парня — алмазная пилка пошла по стали так же легко, как и по наручникам!

Но толщина прутьев была несравненно больше, чем у его браслетов и цепи. В результате на то, чтобы перепилить два из них, Линмаусу потребовалось целых два часа. Была уже почти полночь, когда он, закончив работу, раздвинул прутья и оказался в тюремном коридоре.

Тихо ступая, Ларри вдруг услышал чей-то вопль и тут же замер.

Затем послышалось невнятное бормотание, и наконец он понял, что эти звуки принадлежат одному из спящих заключенных. С того места, где ему пришлось остановиться, Линмаус видел три чернеющих окошка, через которые в камеры проникал свежий воздух, и очерченную полосками света дверь комнаты надзирателя, в которой горела электрическая лампочка.

На улицу можно было бы выбраться через одно из этих окон, но в комнате у охранника находились все отобранные у Линмауса при аресте вещи: деньги, огнестрельное и холодное оружие, а кроме того, шляпа и котомка с нехитрыми пожитками.