Вне закона

Произошло следующее: из-за немецкого удара по Риге Москва была вынуждена отвести также тот фланг Красной армии, который сражался с белогвардейскими войсками генерала Юденича на Пайпусзее (Чудское озеро). Вследствие этого эстонская армия, которая сражалась вместе с частями Юденича, освободилась. Но Юденич и эстонцы имели поддержку англичан. Поддерживали англичане также и прежнего латышского премьер-министра Улманиса, который был лишен власти вследствие путча барона Мантойффеля в Либау 16 апреля 1919 года. У немцев, балтийцев и у пастора Ниедры, германофильского латвийского премьер-министра, не было дружбы англичан. Совсем не было. Так как у Англии были интересы в Прибалтике. А там, где у Англии есть интересы, там она старается достичь равновесия не английских сил. Это равновесие было нарушено немецкой победой. И Улманис объединился с эстонцами против правительства Ниедры, которое поддерживали части балтийцев.

Улманис нашел себе помощь в лице латышского полковника Семитана, который командовал латышскими войсками в Северной Лифляндии. Эстонцы обвинили латвийское правительство Ниедры в нарушении границы при продвижении балтийцев к Вендену. И в Вендене маленькие группы балтийцев были разоружены эстонцами и латышами Семитана. Балтийское ополчение поспешило на помощь своим товарищам, немецкие батальоны присоединились к балтийцам. Улманис организовывал эстонско-латышскую армию, и эта армия получила английское обмундирование, английское оружие, английских офицеров и английские деньги. В Рижском заливе внезапно появились английские военные корабли, и английские комиссии сидели в Риге. Началась «гражданская война».

Балтийское ополчение и сильные части Железной дивизии, Баденский штурмовой батальон и батальон Михаэля двигались к Вендену. Они взяли Венден, противник отступил. Он уклонялся здесь и там, его нигде нельзя было схватить, никто не знал, насколько он силен, где он стоял, кем он был. И вдруг Венден был осажден. Вдруг появилась артиллерия, слева, справа, спереди и сзади, вдруг загрохотало между беззаботно двигающимися немецкими колоннами, вдруг Баденский штурмовой батальон был окружен, ошеломлен и атакован войсками, которые носили немецкие каски, и говорили по-немецки, и происходили из Германии, но, все же, они не были, ни немцами, и ни латышами или эстонцами или англичанами, а солдатами старшего лейтенанта Гольдфельда, который со своим отрядом взбунтовался в Прибалтике, а затем перешел к латышам. Вдруг Балтийское ополчение подверглось атаке, оказалось под диким перекрестным огнем на открытом поле, теряло свои колонны, с трудом справилось с паникой, и было вынуждено отступить. На Лифляндской Aa, на озерах перед воротами города Риги образовывался новый немецкий фронт, и на этом фронте были использованы все имеющиеся в наличии батальоны.

Лейтенант Вут точил свой зуб и говорил:

— Господа, послушайте сюда: Теперь мы должны идти на фронт у Егельзее. Там дела плохи. Эстонцы напали. Как им это удалось, я не знаю. Как шпинат попадает на крышу? Вероятно, англичане стоят за этим. Во всяком случае, немецкое правительство запретило — эй, вы, там сзади, заткнитесь — запретило, чтобы немецкие войска вступали в Ригу. Поэтому мы теперь латвийские граждане. Отсюда и название «гражданская война». — Эбельт, вы там не болтайте всякую чепуху между собой; если у вас есть что-то, чтобы доложить, то докладывайте об этом в Берлине. Итак, теперь мы — латвийские граждане согласно приказу сверху. Да вас наверняка никто и не будет об этом спрашивать. При марше на Ригу мы должны произвести безупречное впечатление. Не стоит ничего надраивать. Скорее я прошу о дисциплине. Петь только самые порядочные песни. По отделениям направо, шагом марш! Вот и все.

Дисциплина гамбуржцев была безупречной. Она только была особого рода. Потому что больше не происходило ничего, кроме того, что они во время своего марша по чопорному городу пели прекрасную песню о моряке, который просыпается в борделе, причем я надеялся, что балтийские девушки в светлых платьях, которые махали нам на Бульваре Александра, не понимали грубый текст песни.

При переходе через реку Aa мы на время заняли устроенную позицию между озерами. Откатывающиеся части кричали нам, что эстонцы напирают всеми силами. Мы окопались, заняли лес и береговую линию и укрепили расстрелянный сахарный завод, насколько только это можно было сделать в темноте.