Вне закона

В Нью-Джерси они поехали уже во второй половине дня, ближе к вечеру. Тол включил радио. Попытался найти программу «Час оперы», о которой упоминала медсестра Мак.

Ла Тур удивленно глянул на приборный щиток, словно и не подозревал, что в автомобиле установлен радиоприемник.

Пройдясь по всем диапазонам, Тол нашел несколько программ «Нэшнл паблик рейдио», но только не «Час оперы». В какое время она слушала «Мадам Баттерфляй»? Он не мог вспомнить. И чего он зацепился за эту программу? Не такой уж он любитель оперы. Сдавшись, Тол остановился на новостном канале. Ла Тур послушал новости пять минут, а потом переключил радиоприемник на средние волны, на спортивный канал.

Автомобиль он вел отвратительно. Постоянно менял полосы движения, то значительно превышая разрешенную скорость, то резко тормозя. Иногда показывал водителям средний палец.

Ему бы лучше ездить на мотоцикле, подумал Тол.

Какое-то время они следили за ходом матча. Молча.

— А где ты живешь? — спросил Тол.

— Около здания управления.

Ничего больше.

— Давно служишь?

— Не первый год.

«Семь лет в Нью-Йорке, три в Бостоне…»

— Женат? — Тол обратил внимание на отсутствие обручального кольца.

Молчание.

Тол убрал звук и повторил вопрос.

После долгой паузы Ла Тур пробурчал:

— Тут другое.

— Ага, — только и ответил Тол, понятия не имея, о чем говорил здоровяк.

«Тут другое…»

Он предположил, что догадывается, в чем дело: трудный развод, потеря детей…

«А шесть и три десятых процента сводят счеты с жизнью до выхода на пенсию…»

Но какой бы грустной ни была история Ла Тура, ее знали только друзья Медведя, те, кто работал на стороне реальных преступлений. А не Эйнштейн, обнимающийся дома с калькулятором.

Они молчали. Кабину заполняли только голоса радиокомментаторов, пробивающиеся сквозь атмосферные помехи. Десятью минутами позже Ла Тур свернул с автомагистрали на извилистую боковую дорогу.

Компания «Монтроз фармацевтик» занимала несколько зданий из стекла и хрома на территории технопарка, размерами сильно уступая что «Пфайзеру», что другим крупным фармацевтическим концернам, обосновавшимся в штате садов.[65] Тем не менее дела у компании, судя по количеству «мерседесов», «ягуаров» и «порше» на стоянке для автомобилей сотрудников, шли очень даже неплохо. В элегантной приемной жетоны управления шерифа округа Уэстбрук вызвали удивление. Но, как заключил Тол, именно внушительные габариты Ла Тура и его злобные взгляды помогли им миновать все секретарские баррикады.

Пять минут спустя они сидели в кабинете президента компании Даниэля Монтроза, энергичного лысеющего мужчины, вплотную приблизившемуся к пятидесятилетнему рубежу. По умным глазам и мятой одежде Тол догадался, что видит родственную душу — скорее ученого, чем бизнесмена. Монтроз качался на стуле, вглядываясь в посетителей сквозь очки в тонкой стальной оправе. Он определенно не знал, какова цель неожиданного визита.

Какое-то время все молчали, и Тол чувствовал, как нарастает напряжение. Он искоса глянул на Ла Тура, который сидел, откинувшись на спинку кожано-хромированного стула и неспешно оглядывал кабинет. Может, такая пауза использовалась «реальными» копами для того, чтобы люди заговорили сами.

— Мы готовились к конференции наших оптовиков, — внезапно подал голос Монтроз. — У нас хорошие результаты.

— Правда? — отозвался Ла Тур.

— Совершенно верно. Продажи растут. В этом году мы проводим конференцию в Лас-Вегасе…

Толу почему-то захотелось переспросить: «В Вегасе?» Но он промолчал.

Наконец Ла Тур перешел к цели их приезда.

— Расскажите нам о люминаксе.

— Люминакс. Точно, люминакс… я бы хотел узнать, если, разумеется, не нарушу этим ваши правила, для чего вам это нужно. И почему вы приехали сюда? Вы ведь ничего не объяснили.

— Мы расследуем несколько самоубийств.

— Самоубийств? — Он нахмурился. — И люминакс как-то в этом замешан?

— Да, конечно.

— Но… его основа — легкая производная диазепама. И трудно даже представить, какой должна быть смертельная доза.

— Нет, люди умерли подругой причине. Но мы обнаружили…

Открылась дверь, в кабинет вошла ослепительно красивая женщина. Вздрогнула, увидев посетителей.

— Извините. — В голосе извинительные нотки отсутствовали напрочь. — Я думала, ты один. — Она положила несколько папок на стол Монтроза.

— Это полицейские от округа Уэстбрук, — пояснил президент компании.

Она присмотрелась к ним внимательнее.

— Полиция. Что-то не так?

Тол дал ей сорок лет. Удлиненное лицо, холодные глаза, красота европейской модели. Стройные ноги с накачанными бедрами любительницы бега. Чем-то похожа на регистратора доктора Шелдона, еще одна хищница, полная противоположность Мак Маккаффри.

Ни Тол, ни Ла Тур на вопрос не ответили. Монтроз представил им женщину — Карен Биллингс. Должность у нее была очень длинная, что-то связанное с продвижением продукции компании на рынок и связями с пациентами, то есть конечными потребителями.

— Они спрашивают насчет люминакса. Говорят, возникли проблемы.

— Проблемы?

— Они только что сказали… — Монтроз передвинул очки выше по переносице. — Так что вы сказали?

Ответил Тол: