Вне закона

— Еще бы. Такое решение… Некоторые люди просто не могут заставить себя поставить под всем этим свою подпись. Спешить незачем. — Он протянул Коуви большущую папку. — Здесь вы найдете полученные нами результаты, сравнение генетических данных для наших клиентов, ушедших из своей первой жизни и начавших вторую, интервью с ними. Идентифицировать их невозможно, но вы прочитаете о детях и самом процессе. — Фарли выдержал паузу, давая Коуви возможность просмотреть несколько листков. Похоже, тот настроился прочесть все от корки до корки. А доктор продолжил: — Что особенно приятно, вам нет необходимости прощаться с вашими близкими. Скажем, у вас есть сын или дочь… мы можем связаться с ними, когда они станут старше, и предложить им свои услуги. А вы все через сотню лет вновь увидитесь.

При словах «сын или дочь» Коуви вздрогнул. Потом отвел взгляд.

— Ну, не знаю…

— Мистер Коуви, вот что я вам скажу. Мне совершенно понятен ваш скептицизм. Но вы же бизнесмен… Вот я и буду говорить с вами как с бизнесменом. Конечно, у вас есть сомнения. У кого их нет? Но даже если вы уверены не на сто процентов, если думаете, будто я пытаюсь продать вам мыльный пузырь, что вы потеряете? Все равно вам умирать. Так почему не бросить кости, не пойти на риск?

Он выдержал паузу и увидел, что его слова дают требуемый эффект.

— А теперь, если вы меня извините, мне нужно сделать несколько важных телефонных звонков. Вот комната отдыха. Посидите там, почитайте, чего нам удалось добиться.

Коуви с папкой в руках прошел в указанную Фарли комнату. Дверь за ним закрылась.

Фарли уже понял, что старик дотошный и обстоятельный. И дал ему сорок пять минут на знакомство с материалами. Наконец поднялся из-за стола, подошел к двери в комнату отдыха, открыл. Прежде чем успел раскрыть рот, Коуви поднялся с кожаного дивана со словами:

— Я на это пойду. Хочу пойти.

— Очень рад за вас. — Искренность в голосе Фарли не вызывала сомнений.

— И что мне теперь делать?

— Вам нужно пройти MP-томографию и сдать кровь на анализ.

— Вам не понадобится часть моего мозга?

— Этим-то и замечательны гены. Каждого из нас можно полностью воссоздать по одной клетке крови.

Коуви кивнул.

— Потом вы измените ваше завещание, а благотворительные организации мы возьмем из этого списка. — Он раскрыл одну из папок, лежащих на столе, и достал список благотворительных организаций, созданных фондом в последнее время.

— Какие вам нравятся? Вам нужно выбрать три или четыре. Они должны соответствовать вашим интересам в этой жизни.

— Вот. — Коуви обвел кружком три названия. — Самую большую сумму я оставлю «Метрополитенской ассоциации содействия искусству». Вероника, моя жена, была художницей. Так можно?

— Конечно. — Фарли переписал названия выбранных организаций и их реквизиты на отдельную карточку, протянул Коуви: — Отдайте вашему адвокату.

Старик кивнул.

— Его офис в нескольких километрах отсюда. Я смогу увидеться с ним прямо сейчас.

— А потом принесите нам копию завещания. — Фарли не стал говорить о том, что Коуви, опытный бизнесмен, и так знал. Если завещание не будет изменено или если позже он изменит завещание еще раз, фонд не станет клонировать его мозг. Последнее слово оставалось за ними.

— А как насчет… ухода?

— Это ваш выбор, — ответил Фарли. — Исключительно ваш. Завтра или годом позже. Когда сочтете нужным.

У двери Коуви остановился, повернулся, пожал Фарли руку. Рассмеялся:

— Кто бы мог подумать? Навсегда остаться среди живых…

В греческой мифологии Эос, богиня зари, жить не могла без людей-любовников. Она по уши влюбилась в смертного, Тифона, сына царя Трои, и долго убеждала Зевса позволить ему навсегда остаться среди живых.

Бог богов согласился. Но упустил одну мелочь: даровать Тифону не только бессмертие, но и вечную молодость. И если Эос ни на йоту не менялась, то Тифон с каждым годом становился старше и дряхлее, пока так не состарился, что более не мог ни двигаться, ни говорить. В ужасе Эос превратила его в насекомое и раскрыла объятия другим возлюбленным.

И вот теперь, сидя за столом в своем кабинете фонда «Лотос», Уильям Фарли думал об этом мифе. «Поиск бессмертия для нас, смертных, всегда сопровождался трудностями, — размышлял он, — но как же упрямо мы игнорировали предупреждение в мифе о Тифоне (и логику, и науку) и продолжали искать способы обмануть смерть».

Фарли посмотрел на фотографию обнимающейся молодой пары. Фотография тех же людей, только постарше, стояла на бюро позади стола. Его родители. Они погибли в автокатастрофе, когда он учился в медицинской школе.

Их единственному сыну, который очень любил родителей, потребовались месяцы, чтобы оправиться от шока. А когда Фарли смог продолжить учебу, то решил специализироваться на медицине экстренной помощи, посвятить свою жизнь спасению людей, получивших тяжелые травмы.