Вне закона

— Ты стрелял с того холма? Быть такого не может.

Тол наконец соизволил обратить на него внимание:

— Да. Стоял возле кафе. А что?

Бородатый коп повернулся к Мак:

— Он шутит. Хочет меня провести, так?

— Нет, он был там.

— Чертовски дальний выстрел. Подожди… Ствол у тебя длинный?

— Что?

— У твоего служебного пистолета.

— Не знаю. Какой дали. — Тол похлопал рукой по кобуре.

— Три дюйма. — Грег Ла Тур отлично знал, какова длина ствола у служебного пистолета. — Ты сделал такой выстрел из пистолета с трехдюймовым стволом?

— Мы это уже выяснили, Грег. Давай двигаться дальше. — И он повернулся к Мак, улыбнулся, страшно довольный, что она в полном здравии.

— Ты же говорил, что не стреляешь, — не унимался Ла Тур.

— Я ничего такого тебе не говорил. Ты это предположил, потому что на днях я не захотел поехать с тобой в тир. Я стрелял всю свою жизнь. В школе был капитаном стрелковой команды.

Ла Тур посмотрел на кафе на вершине холма. Покачал головой.

— Не верю.

Тол взглянул на него:

— Ясно. Ты хочешь знать, как я это сделал. Есть такой способ.

— Какой? — тут же переспросил коп.

— Очень простой. Просто рассчитываешь соотношение между гравитационной постоянной и средней скоростью ветра за то время, которое требуется пуле на преодоление расстояния отточки А до точки Б, то есть от свободного торца ствола до цели. Понимаешь? Потом умножаешь расстояние на этот корреляционный коэффициент и делишь на массу пули, помноженную на ее скорость в квадрате.

— Ты… — Здоровяк коп прищурился. — Подожди, ты…

— Это шутка, Грег.

— Сукин сын. Ты меня купил.

— Разве ты не заметил, что для этого не нужно и стараться?

Коп беззвучно произнес какие-то слова. Мак его губ не видела, а вот Тол без труда эти слова расшифровал.

Ла Тур в последний раз посмотрел на холм, и с его губ сорвался смешок.

— Давайте возьмем показания у свидетелей. — Он кивнул Роберту Коуви и повел его к своему автомобилю, на ходу крикнув Толу: — Ты возьмешь показания у нее. Не возражаешь, Эйнштейн?

— Разумеется, нет.

Тол отвел Мак к другой скамье, с которой они не могли видеть тело Маргарет, и выслушал рассказ о происшествии, делая пометки в блокноте своим каллиграфическим почерком. Потом Коуви на патрульной машине увезли домой, и Тол остался с Мак один. Они помолчали. Затем Тол произнес:

— Послушайте, не могли бы вы помочь мне заполнить вопросник?

— С удовольствием.

Он достал бланк из брифкейса, посмотрел на вопросник, потом на нее.

— Как насчет того, чтобы пообедать сегодня?

— Это один из вопросов?

— Один из моих вопросов. Не полицейский.

— Сегодня у меня встреча. Извините.

Он кивнул:

— Да, конечно.

Не зная, как продолжить, Тол разгладил вопросник, думая: «Конечно, у нее встреча. Такие женщины, как она, высокопоставленные члены клуба „Четыре процента“, не коротают вечера в одиночестве». Отметил для себя, что очень уж быстро перешел на личное.

А Мак, словно почувствовав его замешательство, добавила:

— Да, сегодня я собираюсь помочь мистеру Коуви найти спортивный клуб с бассейном. Ему нравится плавать, но он боится оставаться один. Вот мы и собираемся найти клуб со спасателем.

— Правда? Спасатель — это хорошо.

— Но в субботу я свободна.

— В субботу? Я тоже.

Они опять помолчали.

— Тогда до субботы? — робко поинтересовалась Мак.

— Да, конечно… А теперь как насчет того, чтобы ответить на эти вопросы?

Неделей позже дело фонда «Лотос» приблизилось к завершению. Во всяком случае, в части расследования, которым занимался Тол. И он начал думать о других дожидающихся его делах — расследовании Комиссии по ценным бумагам, статистическом анализе количества необходимого персонала и распределении по должностям и, разумеется, вопросниках.

Прокурору, однако, хотелось получить письменные показания еще нескольких свидетелей, и он попросил Тола съездить к приемным родителям троих детей, зачатых «в пробирке» в клинике фонда.

Две из трех пар жили неподалеку, и он управился с ними за вторую половину одного дня. Третья пара проживала в Ваврике, маленьком городке по другую сторону Олбани, в часе езды. Тол поехал туда в воскресенье, по живописной дороге вдоль реки Гудзон.

Ваврик и бунгало, где жила семейная пара, нашел без труда. Муж и жена, лет двадцати восьми — тридцати, пухленькие, с розовой кожей, скорее напоминали брата и сестру. Поначалу в них чувствовалась настороженность, но Тол объяснил, что никто не собирается ставить под сомнение правомерность усыновления ребенка, а их показания требуются для расследования уголовного дела.

Как и другие пары, они рассказали много интересного. Полчаса Пол записывал в блокнот каждое их слово, а потом поблагодарил за то, что они смогли уделить ему время. По пути к двери прошел мимо веселенькой, в ярких цветах, комнаты.

На пороге стояла трехлетняя девочка. Та самая, что попала в эту семью через фонд. Очаровательная, светловолосая, с серыми глазами, личиком-сердечком.

— Это Эми, — улыбнулась ее мать.

— Привет, Эми, — поздоровался Тол.

Девочка застенчиво кивнула.

В одной руке она держала лист бумаги с рисунком, в другой несколько карандашей.

— Это ты нарисовала? — спросил Тол.

— Да. Я люблю рисовать.