Вне закона

Как сердце всасывает вялую, обессиленную кровь, чтобы разлить ее горячим, боевым потоком по всему телу, так Хачинский лес становится тем центром, который собирает жаждущих бороться, вооружает их верой в победу и рассылает обновленными и сильными на борьбу с врагом, на помощь задыхающемуся в тисках «нового порядка» народу. Из хаты в хату, из деревни в деревню свежим ветром летит волнующая, как ратный клич, весть о войне, объявленной партизанами Хачинского леса иноземным завоевателям. Слухами полнится весь край могилевский, и достают из потайных мест оружие и пробиваются в Хачинский лес окрыленные новой надеждой советские люди.

С каждым днем все дальше отодвигаются от Хачинского леса границы партизанского района. Недобитые старосты и полицаи деревень и сел в панике спешат убраться в города и поселки с сильными немецкими гарнизонами — в Быхов, Пропойск, Могилев. Оттуда ползут тревожные слухи о намерении немцев предпринять крупными силами карательную экспедицию против «лесных бандитов». Оттуда же появляются на границах партизанских владений банды налетчиков — они охотятся на партизанские семьи, расстреливают или уводят их в плен, дотла сжигают дома.

Отряд растет, отряд вооружается... «Дрекольем,—  как заявил старый партизан Гаврюхин,—  нам не взять победу над врагом!» Из брошенного при отступлении в приднепровском лесу армейского склада возами доставляются боеприпасы: тол, гранаты, противотанковые мины, винтовочные патроны россыпью и в цинковых ящиках. Каких только нет там патронов! Латунные и железные, новенькие, блестящие, с нестертыми черными, красными, зелеными головками. Нет, не пропадет даром довоенный труд наших заводов... Каждый новый пулемет в отряде становится чуть ли не предметом поклонения. В наших первых партизанских деревнях мальчишки достают оружие со дна рек, из колодцев, из прошлогодних окопов и траншей. Заметно увеличилось хозяйство трудолюбивого Блатова, и это тоже радует. Барашкова редко можно встретить в лагере, и каждое возвращение минеров-москвичей становится праздником в отряде, и все говорят о новом подвиге Николая, взорвавшего одну или несколько машин, до тех пор пока другой смельчак не завоюет всеобщее внимание удачной засадой или дерзким налетом.

Богомаз и группа Иванова

1

Аксеныч рассказал нам, что где-то неподалеку, в перелесках под Могилевом, скрывается горстка бывалых партизан — все, что осталось от некогда большого отряда. Группой командует человек по странной кличке Богомаз.

Ходит слух, что молодого большевика инженера Илью Петровича Памятнова для подпольной работы в тылу немцев оставила партия. Поступив художником в городской кинотеатр «Луч» в Могилеве вскоре после захвата Могилева немцами, он держал непрерывную связь с ушедшими в глубокое подполье могилевскими коммунистами. На первых порах оккупации население в городе и деревнях было разобщено, оглушено. Все же созданная Памятновым боевая дружина из самых смелых и стойких рабочих нападала ночью на патрули, расклеивала листовки, поджигала немецкие склады, устраивала диверсии на станции Могилев-I. Поздней осенью угроза ареста заставила Памятнова бежать из города. Он поселился в селе Перекладовичи, где его приютила комсомолка-учительница Вера Бакунович. Из Перекладовичей он продолжал руководить могилевской дружиной. Чтобы ездить в Могилев, не вызывая никаких подозрений, он стал писать иконы для продажи на городском базаре. Из города Богомаз возвращался с оружием, полученным от подпольных организаций. Зимой сорок первого года Богомаз сколотил отряд из ста пятидесяти окруженцев и местных жителей — первый партизанский отряд в нашем районе. Отряд просуществовал недолго — он возник при первых же слухах о наступлении Красной Армии под Москвой и распался, как только стало ясно, что наше наступление остановилось. В дни разгрома немецких войск под Москвой, в дни нашей первой большой победы над Гитлером, невозможно было предугадать, где и когда кончится наше наступление. Не у одного Богомаза закружилась тогда голова. «Гитлер не взял Москву на машинах и танках, а мы возьмем Берлин на лыжах и санках!» — читал он тогда в наших листовках. «Красная Армия идет — она скоро освободит Белоруссию! — говорил он в декабре хлынувшим в его отряд местным жителям и окруженцам. — Не ждите наших сложа руки, беритесь все за оружие!» И он принимал в отряд почти всех без разбора. А когда Красная Армия задержалась где-то на линии Гжатск — Киров — Волхов, попавшие в отряд паникеры и маловеры предали Богомаза. С их помощью гитлеровцы разгромили отряд. Предатели дезертировали, пошли в полицию...

После разгрома с Богомазом осталась горсть верных ему людей и всюду следовавшая за ним Вера. Эта тихая, ясноглазая белоруска стала его женой.

Богомаз не прекращал подпольную работу в Могилеве. Но и там не обошлось без потерь. В апреле трех его помощников — молодых парней-комсомольцев, пытавшихся взорвать нефтебазу в поселке Лупалово, схватили жандармы. Их публично повесили на главной площади Могилева.