Вне закона

А тяжелая дурь — это вообще отдельная история. Тут ведь в каждом городе свои законы, общих нет, и местами за нее и убить могут. Где-то плевать, как в том же Желтухино, а где-то и нет. Из Батлер-Крик за нее изгоняют. А изгоняют здесь просто: отбирают все что есть, оставляют только ту одежду, что на тебе, да и гонят из города. При этом шериф с помощником сопровождают несколько километров. Остановишься — пристрелят. Потому что даже это беззаконное общество понимает, что только открой калитку для этого дерьма — и все, у всех проблемы. Хотя ту же травку просто в баре продадут, в аптеке и в сигарном магазине.

Пожар

Бурлак шел дольше чем «Гордость Доусона», аж на целые сутки, с таким-то хвостом барж. Обитатели кают больше ели, пили и на корме разговоры беседовали, других занятий на небольшом, в сущности, пароходике и не было. Стелился над водой угольный дым, шлепали колеса, плескалась вода в борт. Тему про убитого Цигеля и пропавшее золото я больше не заводил, решил что достаточно. Что хотел — то узнал, дальше уже на берегу с нужными людьми пообщаюсь.

К пристани в Батлер-Крик «Бурлакъ» подвалил с утра. Баржи подтягивались к причалам, там уже собирались бригады грузчиков и получателей товара, слышавшие гудок буксира.

Ни Сули, ни Виталя меня сегодня не ждали, я должен был появиться с «Гордостью Доусона» завтра, так что мне сперва придется самому пробежаться в салун и в свой магазин, взять деньги, рассчитаться с Сомом, а потом еще искать телегу. «Бурлакъ» долго стоять не собирался, разгрузка предполагалась несложная. Одну шаланду отцепляли целиком, которая Хохла, из других брали не так чтобы много груза, только так, попутный.

С домом пока ничего не случилось, стоял где стоял, но это и понятно, Гусь со своими пока еще не в курсе что все пошло не так. Хотя стукнуть ему что я в городе живой и невредимый уже могли, городишко-то маленький на самом деле.

В дом зашел все же осторожно, с револьвером в руках, но никакой засады не обнаружил. Снял столешницу, открыл тайничок, вытащил оттуда сверток с купюрами. Отсчитал сколько надо чтобы с Сомом рассчитаться — осталось всего ничего, пара сотен. Ну да ладно, долг в любом случае хуже. Убрал купюры в сумку, потом направился в конюшню.

Конюх-мексиканец, которому я приплачивал за уход за лошадью в мое отсутствие, дело свое исполнял четко, гнедая была ухоженной и накормленной, в стойле чисто. Оседлал, чтобы коняге и пробежаться после стольких дней безделья, ну и чтобы самому времени не терять. Потом, подумав, прикрепил к седлу чехол, а в него сунул «помпу» — на всякий случай, пусть с собой тяжелая артиллерия будет.

Доехал до магазина, взял Виталю за компанию, по пути в пор заскочили к Сули… в общем пошла уже деловая суета. Кредитора своего нашел на причале, разговаривающим не с кем-нибудь, а с Кощеем. Поздоровались, я отдал деньги Сому, тот забрал их, не считая, сказал что в расчете. Виталя нашел и подогнал телегу, грузчики потащили ящики… все по плану, короче.

А затем увидел Гуся. Гусь и еще один мужик — молодой, рослый, волосатый и бородатый, подъехали на добротной повозке, запряженной парой серых лошадей, к причалу. И принимали товар, судя по маркировке на ящиках — виски. А вот на меня внимания как-то и не обратили… или сделали вид. Но товар принимали по-настоящему, ящиков много. Хм… в лицо не узнали?

Гусь меня в лицо помнить должен, мы так-то пересекались в разных точках пространства. Здесь этих точек не так много, а он любитель вообще-то выйти погулять… Впрочем, если Гусь умный, а дураком его считать он повода не давал, то как раз сейчас ему внимание демонстрировать не нужно. Люди кругом, стрелять в меня по беспределу нельзя, тогда что изображать из себя что-то? Другое дело, что и такое безразличие тоже малость надуманным выглядит… что само по себе уже не слишком хороший знак.

Но все же думаю, что до прихода парохода ничего не случится. Потому что телеграфа с телефоном здесь нет, только почта, а скорость ее абсолютно совпадает со скоростью «Гордости Доусона». То есть сначала надо увидеть, что посланные за мной люди не вернулись обратно. И кажется мне, что придет ему весточка, или малява. если угодно, о том, что толстый с блондином всё. Как раз с пароходом придет, а пошлют ее доусоновские «братья». И вот уже завтра ситуация изменится.

А значит до завтра мне нужно придумать что делать. Само это не «рассосется», они меня точно завалить решили, так что надо противодействовать.

Как бы то ни было, а сейчас было не до противодействия, с товаром разбирались. Потом сразу сели пули лить для новых карабинов, чтобы завтра уже снарядить что-то успеть. Заодно один карабин взял себе, пусть будет, в дополнение к тому, что уже есть. А заодно Виталю в курс дела ввел, потому что держать в неведении его уже неприлично. Он как-то и не удивился совсем, не говоря про то, чтобы испугаться. Сказал лишь:

— Может нам того, первыми начать?

— Знать бы как, — усмехнулся я, выбивая из пулелейки две готовые блестящие пули. Сам понимаешь, что если просто начнем, то сами же крайними и выйдем.