Вне закона

В таком порядке мы дотопали до конца главной улицы, до той ее части, где «роскошь» в местном понимании уступает место обыденности, и уже там мой «объект» свернул направо, в неширокий переулок, где отпер дверь небольшого двухэтажного домика ключом и вошел внутрь, так и не оглянувшись вокруг. То есть, можно предположить, что он здесь живет и вообще ничего не опасается. Что это мне дает?

Да ничего, наверное, кроме того знания, что от грузин или кавказцев вообще здесь какие-то люди живут. А кто мне может подсказать кто именно? Да Толстый. А зачем? А вот на этот вопрос я пока ответить не могу, потому что не имею ни малейшего представления о том, зачем это все мне надо. Но вот лучше знать, чем не знать.

Где его искать, Толстый мне сказал. По вечерам он в кабаке «Сибирского тракта» заседает, а днем все больше на восточной окраине Доусона его найти можно, у него там что-то вроде бараков для новичков. Но думаю, что искать все же вечером буду. Так что пока можно заняться делами Сули, не все же за сокровищами гоняться, да и по своим делам надо бы к торговцу зайти.

Вечером Хайди зашла в мою комнату сама. Одета она была чуть вычурней чем с утра, много кожи и золота, но я подумал, что делать этого точно ей не стоило. Не украсило, как бы.

— Твой друг Шнобль здесь известен, — сказала она сразу, изменив погоняло Шнобель на свой лад. — Он раньше торговал дерьмом в Бруклине… местном Бруклине, — пояснила она для меня, — так район здесь называется. Дерьмо брал у Бутча. Потом связался с русскими, куда-то уехал, но здесь бывал по-прежнему часто, говорят что и дальше брал дерьмо, куда-то возил.

Ну да, в Желтухино возил. Цигелю. Как сошлись они, интересно? Через кого? Кто может знать и Шнобеля, и Цигеля? Они даже как-то рифмуются. А что такое «Цигель», к слову? Я только «цигель, цигель ай-лю-лю» помню.

— Что такое на идиш «цигель»? — просил я.

— Это «кирпич» на немецком. И на идиш тоже. А что?

— Был один человек…

— Понятно, — не дослушала она меня. — Он не еврей, я его видела, он в борделе был не раз.

— Здесь? — все же уточнил я.

— А где же еще? — вздохнула Хайди. — С Шноблем приходил.

У блин, Цигель и Шнобель, два друга, волчий хрен и колбаса…

— И где теперь Шнобеля искать?

— Его давно никто не видел, думают, что его убили. Там была какая-то история с ограблением, в которую он влез. И вроде бы тех, кто грабил, всех нашли.

История претерпела некую трансформацию в сторону повышенного романтизма, похоже. Месть и все такое, хотя всех грабителей грохнули сразу же… кроме Шнобеля.

— Я его сама вспомнила, — вдруг добавила Хайди, — он сюда чуть не через день ходил. Всегда в одной и той же компании. С ним обычно были Пит Брэдли и Слипи Уилл, они всегда вместе крутились. Пита давно никто не видел, уже год, наверное, а Слипи Уилл был здесь вчера.

— Слипи Уилл?

— Он тоже дерьмом торгует, но грибами. Выращивает их сам, у него дом в Норт-Сайде, на самой окраине. Только я предупредила — здесь ничего не устраивать.

— Я понял. А сегодня его нет?

— Пока не видела. Но не думаю что он придет, он сегодня с похмельем валялся, как мне кажется.

Хайди вышла из комнаты.

Ну что, это какая-то информация. Пит Брэдли… вот голову на отсечение за то, что это и есть Пэт Браун, тот самый, с которого я карту взял. А вот про Сонного Уилла, если на языке родных осин, я раньше не слышал. А так все одно к одному прикладывается, надо дальше копать.

И что дальше? Идти в Норт-Сайд? Нет, туда лучше днем, я думаю, а теперь в «Сибирский тракт», поискать Сашу Толстого.

Оделся и пошел, размышляя по дороге. Как-то везти мне начало пока, тьфу-тьфу-тьфу чтобы не сглазить, тут информация, там информация, двигаюсь как-то. Хвосты тоже за мной не ходят, по крайней мере очень заметные, хотя оглядываться все же по-прежнему стоит. На месте того же Мамона я бы точно за собой следить людей отправил, он же не дурак. Но не засек я пока никакой слежки, не засек. Вот и сейчас иду, проверяюсь, но не вижу никого.

До «Сибирского тракта» от «Девственной Розы» рукой подать, минут пять неторопливой ходьбы, так что уже очень скоро я зашел в тамошних кабак, оглядевшись с порога. И сразу увидел через столик от меня Гелу с его филлипинкой, а с ним еще трех человек, темноволосых, подходящего типажа. Меня Гела не заметил, а я и привлекать его внимание не стал.

Толстый тоже был здесь, как сказал официант, кабинет занимал. Кабинет был один, так что я укрепился в своих подозрениях в том, что он как раз владельцем «Сибирского тракта» и является. Проскакивало в разговорах нечто раньше, хотя сам он об этом ни единого слова.

Кабинет был такой… классический, как из старого кино со сценами купеческого разгула. Красное, золотое, хоть и малость корявое из-за кустарного исполнения, как все здесь, зато стол ломился. Толстый сидел в компании еще трех человек, на этот раз явно своих, почему-то это я понял сразу. Мне обрадовался, усадил за стол, представил братков по именам, представил им меня.

— Какие дела? — спросил он, наливая холодной водки в заботливо принесенную официантом чистую рюмку.