Внебрачная дочь миллиардера

Я замираю, чувствуя, как дыхание сбивается с привычного ритма. В машине становится душно, а Воскресенский заполоняет собой все свободное пространство. Понимаю, что должна была вырваться из его хватки и пойти своей дорогой, но, к своему сожалению, я спохватилась слишком поздно и оказалась в его автомобиле.

— Даниил, вот скажи, какая тебе разница? — грубее, чем хотелось бы, произношу я. — Тебя никогда не интересовало то, что связано со мной. Кроме постели, конечно. Так какое тебе дело сейчас?

Воскресенский в удивлении приподнимает бровь, прожигая грозным взглядом, который я различаю даже в темноте. Странная у него реакция на правду, ведь за полгода брака, пусть и не самого настоящего, я успела изучить Даниила. И если бы с его стороны был хоть малейший намек на чувства ко мне, то я заметила.

— Что тебя удивляет? — после длительного молчания вновь произношу я.

— Ничего, — улыбается Воскресенский, устраиваясь поудобнее. Мужчина мгновенно переводит тему разговора. — Ты стала довольно известной личностью в сфере своего профиля.

— Не сразу, — ощущаю, как щеки покрываются румянцем. Слова Даниила звучат как похвала, и я не могу не реагировать на нее. — Понадобились годы, чтобы добиться чего-то.

— Но ты всегда четко знала, чего хочешь, Аг-ги, — мужчина медленно растягивает мое имя, а я будто проваливаюсь в прошлое, вспоминая обо всём, что нас когда-то связывало.

— Да, я ещё с первого курса хотела создавать красоту в жилых и нежилых помещениях, — быстро отвечаю, сжимая пальцы рук в замок.

— Не сомневаюсь. Выйти замуж за первого встречного, а затем пить таблетки, чтобы не забеременеть от него… — Даниил замолкает, а внутри меня все холодеет. — Чтобы только получить долгожданный диплом и профессию.

— Откуда ты узнал об этом? — я едва могу выдавить из себя логичный вопрос.

— Увидел у тебя в сумке в одну из встреч, — холодно отвечает Воскресенский.

Я забываю как дышать. В голове как лента кинофильма проносятся все наши встречи с Воскресенским. Слегка киваю головой, вспоминая, когда именно мужчина узнает об этом.

— Почему ты не сказал, что знаешь? — я продолжаю непростую беседу, хоть и то, что было в прошлом уже давно должно было кануть в небытие.

— Это бы что-то изменило? Ты перестала бы их пить? — голос мужчины становится жёстким.

— Нет, но…

— Агния, от тебя требовалось лишь выполнить условия договора. Я выполнил свои, ты — нет, — резко говорит он, отворачиваясь к окну.

— Я хотела закончить учебу, а потом уже подумать о детях, — уверенно произношу я, потому как больше мне ничего не остаётся. Показать свое сожаление или, тем более, признать вину я не могу.

— Мы могли обсудить это, но ты приняла собственное решение, — хриплым голосом произносит Воскресенский.

— Возможно, если бы мы виделись чаще, то я бы рассказала тебе об этом. И мы всегда встречались только ради одной цели, — неожиданно для самой себя говорю я. — Мы никогда ничего не обсуждали. Ты лишь выдвинул условия…

— На которые ты согласилась! — рявкает он, резко поворачиваясь ко мне.

Мужчина оказывается слишком близко, а его грудная клетка почти касается моей. Пульс набирает обороты, заставляя участиться и дыхание. Черт возьми! Этот невозможный человек действует на меня слишком сильно, словно притягивая к себе магнитом.

— Так или иначе, — выдыхаю ему в губы, — мы развелись, даже не поговорив. Хотя можно было решить вопрос в два счета. Вот так! — я щелкаю пальцами в воздухе, после чего Даниил резко отстраняется от моего лица, будто вспоминая, кто мы друг другу, и где находимся. — А я была для тебя лишь игрушкой, которая должна была родить тебе ребенка. Навряд ли хоть кому-то такое понравится, даже если того требуют условия договора.

— Ты не была для меня игрушкой, — грубо произносит он. — Ты была моей женой.

Его слова эхом отдаются в ушах. Я не осмеливаюсь спросить, что это значит, боясь услышать ответ, который может перевернуть все с ног на голову. У каждого из нас своя жизнь, свой ребенок, а то, что было в прошлом, должно там и остаться.

Автомобиль подъезжает к дому, в котором я сняла квартиру на время пребывания в столице. На ватных ногах направляюсь к подъезду, бросая на прощание безликое "до свидания". Взгляд Воскресенского прожигает мне спину, но я не считаю нужным обернуться. Мечтаю поскорее увидеть свою дочь, которую Костя уже привез и уложил спать.

— Кот, спасибо, — крепко обнимаю брата.

— Пожалуйста. У тебя все в порядке? — серьезно спрашивает брат.

— Да, просто немного устала, — я сладко зеваю, после чего вяло улыбаюсь брату.

— Ладно, Кирюнька спит, я поехал к своим, — Костя целует меня в щеку, после чего выходит за дверь.

Мне срочно нужен контрастный душ и крепкий сон, поэтому уже через минуту я оказываюсь в ванной комнате. Слова Даниила никак не идут из головы. Мне сто́ит немалых усилий заставить себя не думать об этом.

Крепко прижавшись к нашей дочери, я закрываю глаза, но сон не идет. Одна скупая слеза стекает по щеке, попадая на мягкую подушку и образовывая крохотную лужицу.

— Это был всего лишь сложный день, — едва перебираю пересохшими губами. — Завтра все будет иначе.