Внебрачный сын

— Сожалею, но разрешить вам здесь находиться я не могу, — говорит Измайлов. — Прошу покинуть помещение.

— Я приду после операции, — сообщает Герман. — Буду ждать вестей в коридоре.

Как только за ним закрывается дверь, Измайлов подходит ко мне, достает из кармана сложенные вдвое купюры и протягивает их мне.

— Что это? — непонимающе смотрю на деньги в его руке.

— Деньги. Мальчик твой дал. Чтобы я повлиял на скорый приезд анестезиолога.

— Ты взял деньги?

Измайлов тяжело вздыхает, мотает головой.

— Иногда проще взять деньги, чем что-то объяснить. Отдашь ему после операции, пусть пока думает, что у него все под контролем.

Измайлов ставит деньги на кушетку, не дождавшись, пока я их возьму. Мне почему-то становится стыдно за действия Германа, хотя я понимаю, что он среди родственников пациентов такой не один. Увы, но наш менталитет неискореним. Мы всегда считали и будем считать еще долго, что деньги в этом мире открывают все двери.

— Он не мой муж, — зачем-то сообщаю Измайлову.

— Думаешь, я не понял? Ты, конечно, самостоятельная и теперь тебе не никто не диктует, с кем встречаться, но это, — он кивает на дверь, — перебор.

— Что значит, перебор?! — восклицаю.

Герман и правда не подходит мне в мужья, но то, что Макар позволяет себе об этом сказать это тоже никуда не годиться.

— Ты его переросла, — уже спокойнее произносит Измайлов. — Но мальчик думает иначе.

— Прекрати, — требую. — Иначе я подумаю, что ты ревнуешь.

— Это простое беспокойство, — равнодушно замечает Макар. — Прости, если перегнул.

От дальнейшего разговора нас отвлекает Марина. Она заходит в кабинет, толкая впереди тележку.

— Привезла все, как вы и просили, — сообщает с улыбкой.

— Вези в перевязочную, — Макар кивает на дверь слева, а затем внимательно смотрит на меня. — Вызвать анестезиолога не получится. Придется шить так.

Я сглатываю, сжимаю руки в замок и начинаю бегло осматривать глазами кабинет. Я плохо переношу уколы, не говоря уже о том, чтобы шить раны в сознании.

— Нет какой-нибудь седации? — спрашиваю с надеждой. — Я не выдержу… вот так…

— Придется, — Измайлов подходит ближе. — Постарайся об этом не думать. Ты практически ничего не почувствуешь, я взял лучшие обезболивающие, но если начнешь нервничать, ничего не получится. Просто успокойся, хорошо? Тебе не будет больно, я сделаю все аккуратно.

— Ты уверен, что сможешь наложить аккуратные швы в… таких условиях?

— У меня нет цели тебя изуродовать. И общий наркоз тебе делать показаний нет. Послушай, Оля… по-хорошему, мне нельзя тебя зашивать. Стоит подождать другого врача и перепоручить тебя ему, но это будет нескоро и лучше меня этого никто не сделает.

— Зачем другого  врача? — непонимающе спрашиваю.

— Затем, что у меня с самого начала не получилось быть беспристрастным. У тебя нет показаний для общего наркоза и не было. Будь на твоем месте любой другой пациент, я бы еще полчаса назад тебя зашил и уехал праздновать Новый год, невзирая на мольбы сделать все под наркозом. Но я вызвонил и отвлек свою коллегу, чтобы…

Измайлов замолкает и шумно выдыхает.

— Я не понимаю, — шепчу, хотя пазлы в голове начинают складываться.

— Что ты не понимаешь, Оля? Любой другой врач даже слушать тебя не стал, да и я не стал, будь на твоем месте незнакомая мне пациентка. Но передо мной ты, а я всё прекрасно помню. И знаю, что низкий болевой порог не проходит с возрастом. Как ты вообще перелом вытерпела?

Глава 5

— Как себя чувствуешь? — голос Макара звучит совсем рядом.

— Нормально.

Глаза открыть я не решаюсь, поэтому сосредотачиваюсь на ощущениях. Вздрагиваю от брызгов чего-то холодного на мой лоб и жду, что начнет жечь, но ничего из этого не происходит.

— Это обезболивающее, — поясняет Измайлов. — Так ты даже укола с анестезией не почувствуешь.

— Что, совсем?

— Почти.

Боли я совсем не чувствую. Когда через полчаса мне сообщают, что все закончилось, я шокировано распахиваю веки и встречаюсь взглядом с Макаром. Он смотрит на меня сверху вниз. Нижняя часть лица скрыта маской, но даже так я понимаю, что он улыбается.

— Полежи еще пару минут и можешь вставать. Мариша проводит тебя к мужу, — Измайлов подмигивает, а через мгновение встает со своего места и выходит из кабинета.

— Можете вставать, — сухо командует Марина. — Аккуратно, может закружиться голова.

Было бы неплохо помочь мне встать, но она этого, разумеется, не делает. Я сажусь на кушетке, Марина удовлетворенно кивает и указывает на дверь.

— Нам пора. Пациентов слишком много, а рук не хватает. Я выведу вас в коридор и побегу помогать остальным.

— Хорошо.

В коридор выходим вместе. Марина усаживает меня на стул у кабинета и тут же уходит, а я растерянно выглядываю Германа. Он сказал, что здесь ждать будет, но его нет. Испугался моего распухшего носа и сбежал?

Собираюсь набрать Стаса, чтобы забрал меня из больницы, но не успеваю. Макар останавливается рядом со мной, смотрит внимательно:

— Идем, отвезу тебя домой. Мальчик твой уехал. Сказал, что ему срочно нужно и попросил тебе передать, что сожалеет.

— Я брату позвоню, он меня заберет.

— Брось, Оля. Я домой, мне не сложно тебя подбросить.