Внедрение

Можно заняться «шабашками» по колхозам, как делают активные наши мужики и бригады кавказцев. Каждый год подряжаются. Мы тоже можем подсуетиться. Но это, опять же только летом. К тому же, трудно представить из нас мастеров-строителей. Реальнее пару дней в неделю вагоны разгружать летом или в весенние каникулы.

Родители.

Сзади стукнула дверь, пришла мама с работы. Вынул изо рта ручку — всю изгрыз. На первом тетрадном листе написано одно слово — Деньги. А дальше каракули, похожие на рисунки: домики, квадратики, миноискатель, сундук, кружки́. (Наверное, монетки).

— Как дела в школе? — интересуется мама, стаскивая сапоги.

— 4 по истории, — отвечаю, убирая тетрадь. Яковлевна все-таки наказала за опоздание, спросив меня в ходе урока по Истории СССР из ранее пройденного материала. Я ответил, наверное, не совсем по учебнику, т. к. не помнил, как изложен в учебнике процесс формирования СССР и кто из лидеров — Сталин или Ленин больше «виноват» в создании и существовании СССР в нынешнем виде. Яковлевна, странно посмотрев на меня, поставила оценку. Вероятно, мой ответ выходил за рамки общепринятой теории, но учительница не стала на этом акцентировать внимание, чтобы не возбуждать на уроке дискуссию и не волновать юные неокрепшие умы. Но вопросы ко мне, наверное, отложила на потом.

Мама начала было рассказывать какие-то новости, но заметив, что я ее не слушаю, переодевшись, ушла на кухню.

Через некоторое время вернулся отец с работы, за ним сразу в дверях появилась мама и сразу взялась командовать им:

— Не раздевайся, надо сходить в магазин за молоком, батоном, маслом. Посмотри, может еще что выбросят. И папиросы себе купи, — мать не обращает внимание на страдальческое выражение лица и протестующие звуки отца (ненавидит он ходить по магазинам по хозяйству), бескомпромиссно ставит задачи. Наконец снизойдя, поясняет:

— Мне ужин готовить, а Сережке заниматься надо.

Готовить отец тоже не любит, тем более что приготовленное им, будет подвергнуто острейшей критике. Теперь я могу представить, почему отец выпивает и норовит сдернуть из дома под любым предлогом. Надо выручать.

— Ладно, я схожу, все равно прогуляться надо, — встаю и убираю учебники.

Родители удивленно замолкают, т. к. знают, что я, наверное, больше отца ненавижу ходить по магазинам, стоять в очередях с уставшими после работы и раздраженными покупателями (в основном женщинами). В будущем я, столкнувшись с неорганизованностью и не способностью планировать хотя бы на несколько дней вперед супруги, а потом за продолжительный период холостяцкой жизни привык к самообеспечению. Для меня не составляло труда периодически пополнять продуктовые или хозяйственные запасы в доме.

— Только, как быть с папиросами? — вопросительно смотрю на отца.

— Мне хватит пока (мне), я к Дмитриевичу, помочь надо (маме), — обрадованно, не дожидаясь реакции мамы, отец быстро исчезает за дверью. Мать устало всплескивает руками и с негодованием смотрит на дверь.

— Вот сволочь, опять поддатый придет, — идет к своей сумке и, достав из кошелька трешку, кладет на стол.

— Что на ужин хочешь? — желает поощрить меня за готовность к подвигу.

— Фуа Гра и баранины, запеченной с ананасами, не будет? — иронизирую. — Тогда, что приготовишь.

Фыркнув, мама уходит на кухню. Одевшись, забрав деньги, бидон и авоську вышел на темную зимнюю улицу. Отмечаю — фонарей в моем времени в поселке не прибавилось. Двор освещался только фонарями от дороги, светом многочисленных бараковских окон и фонарем возле колонки.

В поселковом магазине и возле него (в народе «Восьмой», вероятно, по порядковому номеру гастронома), как и ожидалось, толпился народ. Самая большая очередь, преимущественно из мужиков, была возле алкогольного отдела, в друге отделы — из женщин, в две кассы — смешанная. Встал в молочный отдел. Какой приятный запах от молочных продуктов. Продавщица в несвежем белом халате привычно ловко разливала молоко из алюминиевого молочного бидона литровым черпаком с вертикальной длинной ручкой.

— А сколько масла то брать? Не спросил у матери. Граммов 200–300 хватит, наверное, — сходил, посмотрел на ассортимент отдела бакалеи. Нескафе и даже Пеле не пахнет. Тот же Кофе растворимый (скорее кофейный напиток), тот же чай со слоном, что и дома.

На улице подкатил местный забулдыга от группы таких же и привычно попросил 10 копеек. Вот ведь заботы у людей? Настрелять на бутылку бормотухи, «раздавить» ее на всех в подъезде соседнего дома из «горлá» и снова на «пост» — стрелять копейки. Ничего не ответил жаждущему попрошайке, отодвинул его плечом и, не прислушиваясь к бурчанию за спиной, пошел в хлебный магазин. Ведя себя вызывающе со старшим, я ничем не рисковал. В группе «бухариков» было несколько знакомых лиц.

Где-то на периферии, на углу заметил Грузина с Аниськой (Славка Антонов) — по «бригаде» мои бывшие кореши. Наверное, тоже за бухлом подвалили. «Бомбить» прохожих еще рано, да и место людное.