Внедрение

Я со своей позиции смотрел на все как в театре из ложи. У меня было самое лучшее место. И бинокль получше театрального. Немцы остановились перед мостом и вперед поехали три мотоцикла. И только когда они почти поравнялись с засадой, на наш берег поползли остальные: два легких танка Т-2 впереди, пятерка Т-3 вслед за ними. Два бронетранспортера с пехотой и под конец три тягача с пушками. Да уж, в этот раз нас уважили. Всерьез занялись.

Мотоциклисты остановились, как по мне, почти напротив засады. Даже проехали немного позицию мотострелков. С одного из них экипаж слез, и они уставились на следы гусениц на обочине. А было их там немало: Харченко изобразил настолько бурную деятельность, что понять получалось только одно – тут были танки, и они куда-то ехали.

Спешившиеся немцы начали размахивать руками, видать, хитрость старлея должного эффекта не произвела. Наверное, и Вася это понял, потому что тут прозвучал первый выстрел. Удачный. Похожий на гроб бронетранспортер перевернуло, и из него посыпалась пехота. Это и послужило сигналом к атаке. Вторым выстрелом немецкую жестянку зажгло. Вот начали падать пехотинцы – это подключились мотострелки. Т-3 получил болванку прямо под погон, и у него сорвало башню.

Вот и Т-2 получил свою болванку, но даже с заклинившей башней начал пятиться назад, а потом все же заглох. И тут начался чисто цирк: к нему подъехал Т-3, из него выскочили двое, весьма споро прицепили буксирный трос и потащили подранка прочь с поля боя. Вот это, я понимаю, выучка, дорогие друзья. И не только выучка, но и взаимовыручка. Я их даже зауважал немного: вот так, под обстрелом, полезть практически с голой жопой выручать товарищей – это знаете ли, дорогого стоит. Но мысль промелькнула и исчезла. А немцы тем временем набросали дымовых снарядов, и между противниками повисла дымовая завеса.

Мотострелки еще постреливали, но редко, понимая, что расстояние слишком велико. Вдруг из дымовой завесы выскочила «тридцатьчетверка» и, резко остановившись, тут же выпалила в сторону оставшегося бронетранспортера. А потом, видимо, прицелившись, упокоили еще один железный гроб. Следующим выстрелом поймавшие кураж танкисты приложили пушку, остатки которой продолжал волочить тягач.

Но оставшиеся на ходу пять танков пятились к мосту, за ними тащился подбитый Т-2. Немцы просто так обиды не спускали, огрызались. «Тридцатьчетверка» не успела спрятаться за дым и схлопотала в лоб два снаряда подряд. Но, видать, особого вреда от этого не получила и наконец-то отъехала назад.

А как немцы выехали на мост, тут и я вступил. В спешке ни о какой дистанции они не думали, и я получил подарок аж из трех танков: две «тройки» и оставшаяся на ходу «двойка». Крутнул динамку, и под опорами моста глухо бумкнуло, поднялось облако пыли, а когда стало опять видно, то радости моей не было предела: на остатках моста чудом держался только одинокий легкий танк, да и тот сползал по перекошенному пролету. Эх, хорошо!

Тут и чудо-богатыри не подкачали. Прижатые к реке немцы продержались совсем недолго. Упорные, гады, в плен сдаваться никто не хотел. Или этого не заметили? Короче, положили всех. Ну, может, кто под шумок убежал, но вряд ли много.

Так что я встал, отряхнулся и почти прогулочным шагом выдвинулся к месту сбора. Там уже собрали убитых и раненых, а разведчики, или кто там за них, потрошили останки немцев.

Подойдя к группе бойцов, кучковавшихся возле убитых, я вдруг увидел лежащего на плащ-палатке Васю Харченко. Верх головы был прикрыт, а под ним расплылось кровавое пятно. Только его улыбка так и осталась на лице, будто говорила: «Ничего, зато мы выиграли».

– Что со старшим лейтенантом случилось? – спросил я у проходящего мимо Фомина. – Вон же его КВ стоит, почти целый и невредимый. Как так?

– Так уже после боя, немец раненый подстрелил.

Глава 7

Конотоп горел. Пылали южные окраины, столбом стояла пыль, смешанная с сажей. Гулко грохотала канонада, я увидел, что в воздухе тоже шел бой – звенья немецких бомбардировщиков беспрепятственно бомбили кварталы, рядом крутилась карусель из истребителей. Наших «соколов» не пускали и зажимали фашисты. Их было намного больше. Да уж, в танковой засаде и то спокойнее было.

Я, попрощавшись с попутчиками, отправился в штаб 21-й армии. Место для него, как по мне, было выбрано не очень удачное – в доме рядом с привокзальной площадью, куда немецкие бомбардировщики наведывались неоднократно.

– Где командарм? – спросил я у часового на входе, предъявив ему документы.

– Вон у связистов, слышите? – кивнул он на открытую дверь.

Я прошел и остановился у входа в узел связи.

– Дайте усиление! – кричал в трубку генерал-лейтенант, с виду ну прямо школьный учитель, с тонкими усиками и аккуратной, волосок к волоску, прической. Это и был Василий Кузнецов, командующий двадцать первой армией. – Мне нужно еще с полсотни танков, и давайте КВ или Т-34, легкие танки в городских боях долго не протянут!