Внедрение (СИ)

— Волны, которые исходят от центра зоны, — объяснил учёный, — они всегда имели пульсирующий характер. Теперь же они ровные. Точнее, это излучение волнами назвать больше нельзя. Да и концентрация излучения стала заметно ниже. Скорее всего это скажется на работоспособности визора. Он ведь заточен под пульсацию, — он ненадолго затих. — Так что конкретно вы сделали? Только не говорите, что вы разбили осколок?

— Совсем немного, — усмехнулся «Кулак». — Воткнули топор ему прямо в ядро.

— В ядро? — ещё более удивлённым голосом произнёс Лёня. — Внутри него есть ядро. Невероятно…

— Всё. Конец связи, — вместо продолжения деалога отрезал Андрюха, окидывая взглядам полторы сотни людей, опутанных паутиной корней. — У нас тут ещё очень много дел осталось.

— А мне что делать? — спросил Леонид

— Пока ничего, — направляясь с топором в подполковнику Кудрину, сказал морпех. — На всякий случай оставайся там, где сидишь и не отсвечивай.

* * *

Для начала я хотел отыскать новый свинцовый контейнер, чтобы положить в него осколок. Тем самым обновить систему безопасности, которая защищала от импульсов. Ведь не исключено, что тот ящик, в котором изначально лежал осколок, был с браком. Возможно, в этом и была причина, по которой осколок смог ударить по всем нам импульсом.

Но я быстро отказался от этой идеи. Ведь я так и не смог вытащить из сердца-ядра свой топор. И даже «Кулаку» это не удалось, несмотря на то, что сил у него было на порядок больше. Морпех даже попытался сломать черенок, но даже этого сделать не удалось. Инструмент оказался очень крепким.

Интересно, почему он таким стал? Из-за постоянного контакта с осколком? Насколько я помню, те вещи, как, например, колун Фёдора, менялись после контакта с корнями. Или же это ядро его так усилило? Что ж, вот и новая задачка для «Ключа» и остальных учёных проекта «Вторжение». Пусть разбираются во всём этом.

Сначала мы с Андрюхой перерубили все корни, которые торчали из основания осколка Затем мы принялись высвобождать людей. Начали с тех, кому не пробило корнями тела и конечности. Решили, что «пациентов» с травмами лучше трогать без наблюдения медиков.

«Кулак» начал с подполковника Кудрина. Я же первым делом обрубил корни, которыми были обвиты Анна и Ольга, а затем переключился на Фёдора, а после на Бориса.

Пока мы работали, я заметил, что с момента моего последнего посещения этого места здесь всё сильно изменилось. Учёные хорошенько облагородили своё рабочее пространство. Скрыли толстые провода, которые ранее были опасно протянуты по полу во все стороны. Так же этих проводов почти не было заметно и на стенах.

Да и в целом, всё стало больше походить на нормальную современную лабораторию, а не на автомобильный бокс, который соорудили на быструю руку.

Спустя пару минут, когда мы освободили около десяти людей, некоторые начали приходить в себя. Причём не только освобождённые, но и те, кто ещё оставался в ловушке.

— Что происходит? — примерно такими были первые вопросы проснувшихся.

— Где я?

— Как я здесь оказалась?

— Что случилось?

— Почему так голова болит?

— Помогите мне! Умоляю…

Каждый раз, когда кто-то просыпался, мы с «Кулаком» откладывали свои дела и внимательно наблюдали с действиями пробудившегося. Мы опасались, что те после сна могут стать дикими. Работоспособный визор, конечно, упростил бы нам задачу. Но, увы, тот дал сбой после того, как я ударил в ядро осколка. Поэтому пришлось работать, как говорится, по старинке.

— Как вас зовут? Ваша профессия? — задавали мы вопросы, которые, как нам казалось, могли выявить тех, кто переметнулся на сторону осколка. Сражение с подобными «Чеху», «Неделину» или «Ковригину» нам сейчас было совсем ни к чему. — Что помните?

— Василий Андреевич Якин. Поваром я работаю, — отвечал первый пришедший в себя. — Помню красную вспышку. Потом ничего не помню. Хотя… дерево какой-то помню. Ещё мальчик был в темноте.

— Что хотел этот мальчик? — добавил я вопрос.

— Не знаю, — отвечал проснувшийся. — Я не понимал его слов. Но было больно. Очень больно. Спасибо, что освободили. Спасибо большое.

— А сейчас как себя чувствуете? — продолжал я. — Нет желания убить кого-нибудь?

— Убить? — округлил тот от удивления глаза. — Нет, вы что? Как вы могли такое подумать?

— Не переживайте, — поспешил я его успокоить. — Просто пытаемся понять, не превратились ли вы в дикого.

— Нет-нет-нет, — разволновался повар. — Я Василий Якин. Я не дикий.

Подобным образом мы приветствовали всех, кто просыпался. Разумеется, это был далеко не научный метод. И, возможно, мы задавали совсем не те вопросы, которые могли бы нам помочь выявить врагов. Но уж как могли.

К тому же мы держали в голове самое важное — дикие, как правило, не общаются с людьми. Они просто хотят убивать. И, причём, бросаются в атаку сразу же. По крайней мере, ни разу мы не встречали таких тварей, которые хотели нас перехитрить словами, а потом нанести удар в спину.