Внеклассное чтение про Черного лорда

   А самое отвратительное – куpсы соблазнения для юных девиц. Οб их выпускницах, разумеется, в рекламе не сообщалось, лишь делались намеки о том, что едва ли не каждая девушка, вышедшая замуж за высокородного жениха за последние три года, сделала это лишь благодаря курсам. И вот уже многие шестңадцатилетние дурочки, бросая настоящую учебу, позоря семьи и лишая себя будущего, кидались учиться тому, как уложить всех темных лордов к своим ногам. Укладывали, разумеется, в результате только их самих – и очень быстро возвращали домой, использованных и морально опустошенных. И ограбленных, в довершение ко всему: за все курсы в Академии Затемнения брали немалые деньги, и уроки соблазнения исключением не были.

   Покрутив уставшей шеей и похрустев пальцами, Интента Валиар посмотрела на стопку непрочитанных сочинений и покачала головой. Нет, это не может так продолжаться. Она больше не чувствовала себя наставницей и смысла в работе не просматривалось. С учетом того, что писали ее ученицы, оставалось только удивляться, почему они все ещё здесь, а не сбежали поголовно к своим темным.

   Решительно поднявшись из-за стола, она пересекла класс. Ее путь лежал в кабинет директора школы, Просветленного Лилайта – благо застать его в вечернее время всегда было легко. Она прошла по опустевшей анфиладе, спустилась по мраморной лестнице, пересекла сад – и буквально за два шага до отдельного домика, который занимал директор, ей полегчало, как бывало всегда и со всяким, кто приближался к Достигшему Света.

   - Просветленный, разрешите? - мягко спросила Интента, приоткрыв дверь. Его статус не нуждался ни в каких подтверждениях для каждого, кому когда-либо довелось приблизиться к Лилайту. В радиусе метров десяти от него любого человека пoкидали все трėвоги, душу наполняло блаженное cпокойствие, а тело словно парило по воздуху. Под его взглядом все женщины чувствовали себя красавицами и наполнялись радостью, а мужчины – успокаивались, исполняясь мягкого достоинства.

   Сам Лилайт вечно пребывал в состоянии радости и покоя, излучая полное удовлетворение всем, что наблюдал вокруг. В то же время это был энергичный, полный сил мужчина, заряжавший и вдохновлявший всех и вся.

   - А, Интента, я ждал тебя, - улыбнулся он, едва лишь она пересекла порог и вплыла - иначе не скажешь - в кабинет. Под взглядом его пронзительных голубых глаз она всегда плыла, сама себя не помня, и с трудом удерживалась от желания свернуться клубочкам где-нибудь под боком у Просветленного, умоляя о том, чтобы он почесал ее за ухом и никогда не прогонял прочь. Он бы гладил ее по голове своими длинными, восхитительно красивыми пальцами, а она бы стала его домашней кошкой… его мышкой… его хомячком… а-а-а, дура набитая, гоблин бы ее драл!

   Получив весьма болезнеңный щелчок по лбу от Просветленного, Интента лишь тогда поняла, что придвинулась к нėму непозволительно близко и уже начала душить в объятиях, так что Лилайт был вынужден защищаться. Удар в какую-то особую точку мгновенно привел ее в чувство, на глазах выступили слезы – и от боли, и от стыда. И она стала ругать себя мысленно, почем зря. А вслух извинялась расстроенным, срывающимся голосом:

   - Простите меня, Просветленный. Умоляю, простите…

   - Садись, милая, все хорошo.

   На губах Лилайта играла всегдашняя спокойная улыбка. Такое, конечно, случалось с ней уже не впервые – и не только с ней. Стоило любой женщине остаться наедине с Просветленным, как его аура начинала неумолимо притягивать, – и это могло сыграть злую шутку с каждой. Разумеется, Просветленный всех предупреждал об этом и учил, как противостоять – но для этого требовалось столько энергии, что сил хватало далеко не у всех и не всегда. И у Интенты, пребывавшей последние дни в унынии, просто неоткуда была взяться необходимой стойкости.

   Но все же было ужасно стыдно. Юркнув прочь от Просветленного, она обогнула большой стол и забралась в кресло для гостей, на всякий случай крепко вцепившись в подлокотники.

   - Вижу, нелегко тебе приходится, – начал Лилайт вместо нее. Прозвучало это двусмысленно, учитывая, как гостья отчаянно держалась за кресло, но он и не думал издеваться. Просто Просветленный всегда знал заранее, кто и с чем к нему приходил. Интента опустила глаза. В словах не было смысла – он видел ее, а значит, уже понимал все до конца. Прерывисто вздохнув, молодая преподавательница хрустнула пальцами, не без опаски отпустив ручки кресла:

   - Я не оправдала ваших ожиданий…

   - Это неправда, милая. Ты не могла обмануть моих ожиданий, поскольку я ничего от тебя не ожидал.

   Прикусив язык, она покраснела. А теперь ещё более стыдно. Отсутствие ожиданий – основа Просветления. Можно ли было ляпнуть что-нибудь более глупое?

   - Я имела в виду, что…

   - Ты не оправдала собственных ожиданий, но в этом нет никакой беды. Просто избавься от них и прими себя такой, какая ты есть, здесь и сейчас.