Внеклассное чтение

– Не заставляйте меня прибегать к сильнодействующим средствам, – все так же спокойно сказал мужчина в темных очках, очевидно, бывший у похитителей за главного. – Вы ведь знаете, что один раз это уже привело к летальному исходу.

Он поднял правую руку, в которой теперь был не мобильник, а что-то тонкое, металлическое – кажется, игла. А «летальный исход» – это он про Шибякина. Значит, не «Неуловимые» – наоборот. Сейчас сделает усыпляющий укол, а очнусь в наручниках, в каком-нибудь подвале, обреченно подумал Николас. Потом, как тот несчастный псих, буду лежать в луже, с разинутым ртом и остекленевшими глазами.

– Эй, шеф! – раздался сзади яростный вопль. – Куда это вы? Са не марш па! А я?

Валя! Выбежала из клуба, стуча каблучками. Лицо сердитое.

Человек со шприцем прошелестел:

– Скажите, чтоб ушла. Целее будет.

Вздрогнув от зловещего смысла этих слов (значит, он-то уж точно «целее» не будет), Николас срывающимся голосом сказал:

– Валя, я знакомых встретил. Поговорить надо. Ты подожди меня за столиком.

– Бьен сюр, знакомых, – горько усмехнулась она, упиваясь ролью соблазненной и покинутой. – Я видела, как вы с той фамм-фаталь ворковали! Сговорились, да? Все МэМэ расскажу, так и знайте!

Злобно дернула очкастого за руку, чтоб отпустил Никин рукав.

– А ну хэндз офф! Не твое – не лапай.

– Девочка, – убедительно попросил тот. – Сделай одолжение, поживи еще. Даю тебе две секунды, чтоб добежать до Садового кольца.

Ну, сейчас будет дело под Полтавой, содрогнулся Николас и поспешно сказал:

– Валя, не надо, у них ору…

Не успел предупредить про пистолет.

Однако никакого дела под Полтавой не получилось – все произошло в те самые две секунды, которые презентовал Вале незадачливый преступник. Бешено взвизгнув, обидчивая барышня двинула его лбом в нос и одновременно выбросила в стороны обе руки: правой ударила по горлу Утконоса, левой по переносице Рыжего.

Зрелище было эффектное и даже величественное, отчасти напоминающее взлет космического корабля: мгновение назад он еще стоял в окружении стальных опор, потом вдруг включил двигатели, окутался облаком дыма и огня, а опоры разлетелись в стороны, оставив звездный лайнер в гордом одиночестве.

Валя шумно выдохнула, сложила на груди руки и продолжила обвинительную речь:

– Значит, верный супруг, да? Фэмили мэн, да? Я, как дура, ему верила, пальцем не касалась! А тут первая попавшаяся пута пальцем поманила – и пожалуйста. Куда это вы все мылились? На групповуху, да? А я, значит, вам «олвиз» юзаный, да?

К Николасу пока еще не вернулся дар речи, поэтому он лишь молча показал на мостовую, где валялся выпавший у Рыжего пистолет.

Валя присвистнула, села на корточки.

– Вот это базука! Уау! Шеф, что это за пипл?

Главный бандит, сидевший на асфальте у колеса, захлопал глазами. Темные очки поползли вниз по обильно кровоточащему носу. Утконос застонал и приподнялся на локте.

Ожили и вышибалы: один убежал в клуб, второй кричал что-то в рацию.

– Брось ты эту дрянь! – в ужасе возопил Николас, увидев, что Валя подняла пистолет и с любопытством его разглядывает. Бежим, пока они не очухались!

Схватил секретаршу за руку, уволок в темноту.

– Ты с ума сошла! – задыхаясь, выкрикивал Фандорин. – Ты хоть понимаешь… что ты… натворила? Теперь точно убьют! И меня, и тебя! Господи, где тут метро?

Где-то рядом была станция – эта, как ее, «Охотный ряд». Он твердо знал это, но от потрясения совершенно потерял ориентацию и заметался по перекрестку, беспомощно повторяя:

– Где «Охотный ряд»? Где же «Охотный ряд»?

Глава десятая Лекарь поневоле

А охотничий домик где? – спохватился Митя, пригорюнившийся от печальных раздумий. Он уже давно не бежал, а шел, потому что не хватало дыхания, вырубки же все не было и не было. Тропинка, и поначалу-то не шибко торная, сделалась совсем узкой.

Если приглядеться, человеческих следов на ней не наблюдалось вовсе, а лишь кружковатые, с когтями, причем неприятно большие.

День почти совсем померк, и кусты с деревьями сомкнулись тесней. Заблудился, понял Митридат. И еще понял, что здесь, в зимней чаще, прочитанные книги и мудрые максимы не помогут. Глупей всего, что вдруг вспомнилась песенка, которой мучила глупая нянька в первые, молчаливые годы Митиной жизни: «Придет серенький волчок и ухватит за бочок». Так и увидел наяву, как за тем вон кустом вспыхивают два фосфоресцических огонька, а потом на тропинку бесшумной тенью выскакивает и сам Canis lupus, столь распространенный на русской равнине, подпрыгивает на своих пружинных лапах и впивается острыми зубами прямо в бок.

Куст взял и вправду шевельнулся. Ойкнув, Митя шарахнулся в сторону, потерял эквилибриум и упал. Никакой это был не волк, а большая птица. Видно, сама напугалась – заполоскала серыми крыльями, вспорхнула кверху, заухала.

Нога! Ой, больно!

Потерпел немножко, снегу пожевал, вроде полегче стало. Но когда попробовал встать, закричал в голос. Ступить на ногу не было никакой возможности.

Сломал, не иначе.

Кое-как дополз до ближайшего дерева, сел спиной к стволу.

Это что же теперь будет, а?