Внеклассные занятия (СИ)

Посередине урока входная дверь распахнулась и Мария Ивановна — наша физручка, кузнечиком запрыгнула в класс, призывно разглядывая ровные ряды парт, вцепившись в меня взглядом, словно увидев прокаженную.

— Даниил Евгеньевич, примите меры! — писклявый же голос у нашей спортсменки средних лет, без акустики спортивного зала, он просто резал слух. — Ваша Ярославцева нахально прогуливает уроки!

— Ярославцева… — устало закатывает глаза Даня, затем пройдясь взглядом по мне снизу вверх. — Встань хотя бы…

— Не могу, у меня голова болит! — скулю я, подпирая рукой щеку. — И на физру я не пошла по этой причине, Мария Ивановна.

— Ага… Здоровье в курилке поправляла вместе с Морозовой из параллельного! — раздается с задней парты Светин голос, с которой мы так и остались не в ладах после происшествия в восьмом классе.

— Слушай, заткнись уже, а то я расскажу, что ты там делала! — шиплю я, желая повторить свой поступок нескольких лет давности.

— Ярославцева! — повышает голос Даня, и от его тона над классом нависает мертвая тишина. — Встань!

Нехотя я поднимаюсь со стула, бесцельно блуждая взглядом по потолку.

— Это немыслимо! — пищит Мария Ивановна, едва не топая ножками, обутыми в увесистые кроссовки. — Тебе «пять» по физкультуре для медали не нужна что ли?

— Да вы достали меня уже все своей медалью! — вспыхиваю я, готовая послать уже всех и каждого, лишь бы меня оставили в покое. — Не нужна мне ваша медаль, понятно?! Можете меня вообще по физре не аттестовать — на юрфаке она не нужна!

— Вы послушайте, Даниил Евгеньевич, как она огрызается! И это образцовая ученица класса! Просто обнаглевшая! Я ей «два» влеплю без всяких разборок! Если ей ее медаль не нужна — то мне тем более!

— Подождите, Мария Ивановна, — усмиряет ее Даня, будто его заботили мои проблемы. — Мы разберемся в этом недоразумении… На следующем уроке Ярославцева отработает нагрузку за пропущенный, я вас уверяю.

— Ха… — вырывается у меня, но Даня бросил на меня такой убийственный взгляд, что я резко стихла.

— Слушайте, я не собираюсь нянчиться с вашей отличницей… — продолжает возникать физручка, но уже менее уверенно. — Хватит того, что сам классный руководитель носится с этой нерадивой, как курица с яйцом! Вы уж меня извините, Даниил Евгеньевич, но ничего из вашей Ярославцевой хорошего не выйдет! Ей ремня надо бы… Да, видимо, поздно уже!

— Не поздно… — опровергает Даня, сжимая губы, видимо, не зная уже как остановить этот фонтан вырвавшихся эмоций из другого учителя. — Мы во всем разберемся, и Ярославцева принесет вам свои извинения, честно заслужив каждый свой балл.

— Хорошо, — стихает Мария Ивановна, направляясь к двери. — Гиперактивная она у вас стала в одиннадцатом классе! Скоро через день начнет сюда ходить, а мы ей все равно будем «пятерки» «натягивать»!

Ведьма… При всем классе кричать о том, что мне что-то там натягивают… Забыла, наверное, что я честно десять лет на ее физру ходила, когда другие тупо забивали.

Мария Ивановна скрылась за дверью, и на несколько секунд в класс вернулась тишина.

— Я тебе еще не разрешал садиться, — обращается ко мне Даня, когда я начала было присаживаться на свое место. — Все свободны, остается только Ярославцева! У нее персональный классный час…

Глава 27. Я рядом…

Обрадованные коротким уроком одноклассники поднимаются с мест, покидая класс, оставляя меня один на один с Даней. В это же время задним умом я понимаю, что именно сейчас все черти преисподней вышли на охоту, и мне придется несладко в этом разговоре. Подсознательно срабатывает моя защитная реакция, когда я складываю на груди руки, хмурюсь и плотнее прижимаюсь к спинке стула. Когда класс опустел Даня делает несколько шагов по направлению к моей парте, присаживаясь на край соседней, внимательно изучая меня своими въедливыми глазами.

— Ну что с тобой, Ярославцева? — как-то неожиданно для меня ровно и примирительно звучит его голос, отчего я немного теряюсь в своем желании высказать ему все, что накипело.

— Что вам непонятно, Даниил Евгеньевич? — фыркаю я, готовая в любой момент сорваться с той шаткой позиции нашкодившей ученицы и вспыхнуть ярким огнем презрения к учителю.

— Сколько еще я должен выслушать о том, что «Ярославцева то… Ярославцева это…»? Ты знаешь, что ко мне подходила Лидия Ишмаева и лично напрямую жаловалась на тебя о том, что ты к ней цепляешься? Ты сюда учиться ходишь, или врагов заводить?

— Послушайте, ваша Ишмаева сама ко мне лезет со своей правильностью, от которой меня тошнит уже! — знала, что Ишмаева сука, но чтобы такая… — Нет, конечно, вы будете слушать ее, потому что я все вру, и мои слова гроша ломанного не стоят! А еще я самое коварное и лживое существо в мире, как видимо, считает Лидия, которую вы, без сомнений, слушаете куда внимательнее, чем меня! Стоит ли спорить…