Внеплановое отцовство для двоих (СИ)

При всем, что пострадавшая сторона в этой истории я. Ведь на меня клеветница-Семенихина подала иск. А теперь обидчиво задирает нос.

Покупаю живого карпа. Захотел на ужин рыбу.

Ниночка настолько гордая, что после расплаты на кассе забирает у меня чек и скрупулезно выискивает в позициях товары, которые были не в моем списке, а мелкие прихоти детей. Потом посчитывает на калькуляторе сумму, пока я складываю пакеты в багажник.

Рассаживаемся по местам.

— Держи Максим Леонидович, — протягивает мне руку, — четыреста семьдесят восемь рублей.

— Ты смеешься Нин? — трогаюсь с парковки.

— Я же когда-то говорила, что детки тебе ничего не будут стоить.

— Убер-р-ри…

Прикасаюсь к запястью Нины и слегка давлю. До момента пока ее рука не опускается на подлокотник. Мой взгляд полностью занят дорогой. Пальцы все еще сжимают тонкое запястье. Я не могу его отпустить. Ниночка не пошелохнется, смотрит перед собой в лобовое стекло и руку не одергивает.

Ловлю этот момент и понимаю, что мне хорошо. Вот так по-простому и без лишних слов. В тишине. Поглаживая большим пальцем бархатистую и немного холодную кожу Нины. Семенихина очень приятна на ощупь. И вкусно пахнет. А когда молчит, то похожа на безупречную для меня женщину.

В квартиру возвращаемся еще засветло.

Глушу мотор.

Мальчишки не спрашивая разрешения матери, вяло выползают из машины. Энергию они и впрямь отлично израсходовали. Остаток вечера должен пройти без приключений и мои нервные клетки тоже передохнут.

Изначально я хотел помочь Семенихиным с жильем и Нине с судебным делом. Но узнав, что главным фигурантом буду я и это никак не исправить, решил повременить. Не отпускать детей и Нину.

Никто не гарантирует, что помахав мне на прощание ручкой, Нина еще не побежит куда-нибудь для реализации своих безумных идей по защите сыновей от бывшего мужа.

Во всех смыслах будет проще устранить «причину», чтобы потом не разгребать бесконечные «следствия». Сейчас почти все Семенихины у меня под контролем. Обожаю контроль, и когда все идет по намеченному плану.

Нина по-прежнему сидит и не шевелится. Смотрит перед собой.

— Нина Витальевна, рассчитываю, что у тебя не каталепсия, — подталкиваю ее в плечо.

Женщина вздрагивает.

— Осторожно Золотов, ты рушишь мои грезы…

— Да? А можно узнать какие?

— Я представила тебя в роли образцового папочки.

— И?

— Неправдоподобно, но пустые мечты, на то и пустые, чтобы оставаться иллюзией! — смеется она и тоже покидает авто.

Мне не нравится эта роль и то, что Нина рисует в фантазиях меня как отца детей. Эх… если бы в действительности между нами было то, от чего появляются дети, я обязательно запомнил. Неважно на состояние. С такой женщиной как Нина… нереально забыть.

А если в памяти не отложилось, значит, не было. Да и после той далекой вечеринки Нина никак не проявила себя, не подошла. И училась ли она вообще в моем институте?

Передаю Ниночке рыбину, ожидающую свою судьбу в специальной таре с водой, а сам тащу пакеты.

Иван нам ассистирует, распахивая двери, где нужно.

— Получится отличный суп, — говорю, кивая на карпа.

В квартире оставляю пакеты на кухне и первым делом шагаю в свою комнату. Мне необходимо переодеться. Кажется, пока мы бродили по душному магазину, я успел вспотеть.

Ненавижу одежду и с намеком на влагу. В идеале я бы помылся, но поскольку в доме не один отложу эту процедуру. Беру непопулярные штаны с дальней полки и белую футболку.

Иду в кухню и замечаю Ивана, жующего хлеб.

— Разобрали покупки?

Вторым вижу порядок и отсутствие пакетов.

— Угу, — кивает, насупившись.

— Что с тобой?

— Не скажу… — от волнения болтает ногами на стуле.

Подступаю ближе, настраиваясь на разговор. Иван демонстративно на кого-то обиделся и теперь старается показать это. Подобрать бы правильные слова, чтобы расположить мальчика.

Складываю руки в карманы штанов и обнаруживаю залежавшуюся пятисотую. Сколько она покоилась внутри, даже не припомню. Последний раз я надевал их год назад или больше.

— А так? — протягиваю купюру.

— Дядя, вы что, меня подкупаете?

— Именно.

Малец вертится, проверяя, есть ли на кухне кто-то еще, кроме нас. Ему сильно хочется взять деньги и в то же время страшно.

Понимая, что душа Ивана пока не испорчена трудностями жизни, инициативно прячу купюру в нагрудный карман его рубашонки.

— Можешь ябедничать с чистой совестью. Обещаю, об этом никто не узнает.

— Почему я должен вам верить? — сощуривается мальчик. — Вы совсем не похож на доброго волшебника, — вздыхает он.

Вспоминаю важное правило в общении с трудными клиентами.

Благо багаж знаний это позволяет. Нужно согласиться с оппонентом, а потом добавить свою точку зрения.

— Да, — киваю и склоняюсь к Ивану, чтобы казаться на равных. — Но о твоем визите с Димой в юридический офис все же умолчал. Сохранил секрет от мамы. Можешь мне доверять. Ты сейчас разговариваешь не со мной, а с адвокатом.

Мальчик, бегло взглянув, снова опускает голову.

— Я тоже хотел рыбный суп, — тихонько признается. — А Димка опять разнылся. Ему стало жалко Павла…

— Какого Павла?