Внеплановое отцовство для двоих (СИ)

Дима что-то рассказывает Зинаиде Васильевне, тычет пальцем в сторону многоэтажки. Там же и меня замечает. Приветливо машет.

Про себя ругаюсь. Внешне улыбаюсь сыну и маячу в ответ. Они подходят ближе.

Иван сжимает в руке целлофановый мешочек. В нем грамм триста отсыпано конфет, сорта который был популярный во времена молодости свекрови.

— Мама, смотри, — говорит Дима, — бабушка приехала!

— Вижу…не сотрешь, — бубню под нос. Вряд ли кто-то смог нормально расслышать.

Зинаида почти как лань перебежала дорогу, но поняв, что я рядом тут же начала страдать от отдышки.

— Ох, ты чего же Нинка пропала? Ни привета, ни весточки от тебя. Жизнь свою личную устраиваешь, а у меня сердце за детей болит. Не выдержала, поздороваться приехала. Столько часов в автобусе тряслась, ох…плохо…

— Я не просила вас тащиться, — кривлюсь.

Бесцеремонно беру Ваню за ручку ранца, висящего за спиной, и выдергиваю из лап свекрови. То же проделываю с Димой.

Наверное, выражение моего лица получилось смешным, Ваня хихикает, чем вызывает лютое раздражение бабушки. Она патологически не выносит, если кто-то позволяет себе веселье.

— Вот смеешься ты, Ванечка, играешь, а папка твой в деревне страдает каждый день без вас, плачет. Кушает редко, не спит. Разве вам его не жалко?

Ко всему свекровь в курсе, что дети неродные. Я четко сказала о невозврате к Алексею, но Зинаида пытается тут навязать вину детям. И у нее почти получилось — мальчишки осунулись, принимая ее слова на веру.

— Жалко должно быть к горячо любимым внукам с полупустым кульком приезжать! — забираю мешочек Вани, заглядывая внутрь. — Чистые хоть? Без земли? А то пади на кладбище насобирала.

— Ну и язва ты, Нинка. Плохо тебя Алёша воспитывал. Слишком добрый он у меня, не в отца пошел. Драть надо было тебя как Сидорову козу… — хватается за сердце, снова охает. — Я нищая пенсионерка, лекарства покупать не стала, лишь бы деток порадовать.

— Да у вас под матрасом полугодовой бюджет Ватикана закуркулен, — шиплю и медленно разворачиваюсь. — Это какую нужно иметь силу духа, чтобы не бояться инфляции?

— Ох и врунья!

Грудина гореть начинает и руки трястись от разговора со свекровью. Какое же было облегчение в день ухода от этой семейки. Как свежий воздух, глоток воды после пекла. А теперь опять становится дурно.

Зинаида осуждает, претензии предъявляет. Не устану говорить самой себе спасибо, что решилась уйти. Отныне у меня есть выбор терпеть или нет.

— Помашите бабушке! — указываю детям.

Те и не спорят.

— Ты что старуху тут одну бросишь?! — орет в спину. — Чаю не нальешь с дороги?!

Она задышала как паровоз, пустившись вдогонку. Ускоряю шаг, скрываясь за аркой.

— Вы не обязаны общаться с бабушкой, если не хотите, — говорю детям.

— Я не хотел! — звонко отвечает Ваня. — Это Димка соскучился!

Оборачиваюсь к Диме.

— Ты хочешь к бабушке?

— Уже нет, — морщит носик. — Она ругается.

— Вот и отлично, — на ходу вынимаю ключи, открываю подъездную дверь.

Ваня трясет кульком.

— Мам, а конфеты куда?

— В кусты выкинь, — отмахиваюсь. Придерживая дверь, запускаю сыновей. — В следующий раз, если увидите папу или бабушку, мне звоните. По крайней мере, они не знают, где точно мы живем.

Ваня чуть задевает плечом братика.

— Знают, Дима все рассказал.

Не передать выражение моего лица сейчас. Оно наверняка исказилось. Злость, сожаление и лень начинать все сначала единым клубком закручиваются в душе. Я сильно раздражаюсь на саму себя.

Надо было сразу предупредить детей, как действовать в ситуации, если на горизонте появляются бывшие родственнички. Со всеми переездами, судом, потерянными на Золотова нервами я упустила сыночков. Не интересовалась досконально их делами. Во всем, что происходит, сама виновата.

— А бабушка первый раз приехала или наведывалась раньше, пока вы были в школе?

— Только сегодня, — утвердительно отвечает Ваня.

Хоть где-то хорошо.

Теперь нужно думать, что делать дальше. Бежать или дать отпор в случае повторного возвращения Семенихиных?

Проще поменять адрес, но зная свекровь и мужа…

Они такие люди, как звери! Если почувствуют страх и превосходство, не успокоятся и станут преследовать, а потом откусят голову.

В квартире мальчики снимают куртки и моют руки. Я суечусь на кухне. Вообще-то, роль хранительницы очага мне не нравится, я плохо справляюсь с обязанностями, сколько бы ни старалась. Много лет бытом заправляла свекровка. По мне, лучше убивать мамонтов.

Но теперь я мама и на мне двое голодных ребятишек! Хочешь не хочешь!

На пороге кухни останавливаются дети, не спешат бежать за стол.

— Что замерли как неприкаянные? — шутливо спрашиваю. — Идите же! Супчик свеженький.

Те переглядываются. Мне кажется, они садятся на стулья как-то странно. С опаской, что ли?

— Как суп называется? — ковыряет ложкой в тарелке Ваня.

— Борщ.

Подрезаю хлеб и чесночок. Добавляю к обеду.

— А почему он не красный?

Вот еще обсуждений моей выстраданной стряпне не хватало.

— Я не знаю! — честно признаюсь. — Свеклы там в достатке. Просто она какая-то неправильная! Сначала была красная, а к концу варки побелела…

Дима кое-как пробует суп. Ваня продолжает раскопки гущи в жиже.

— Бе…