Внешняя политика России эпохи Петра I

Успехам русского оружия благоприятствовала международная обстановка, сложившаяся в Европе в начале XVIII в. Известие о начале летом 1702 г. войны за Испанское наследство было с облегчением встречено в русских политических кругах. «Дай боже, чтоб протянулась», — писал Петр в июне 1702 г. Ф. М. Апраксину. И данный взгляд на ход европейских событий был закономерным. Международный конфликт в Западной Европе поглощал все внимание ведущих европейских государств, лишая их тем самым возможности прямого вмешательства в Северную войну. Это имело немаловажные последствия для успешной борьбы России за возвращение выхода к Балтийскому морю. Именно это обстоятельство имел в виду Ф. Энгельс, когда указывал на «исключительно благоприятное для России положение в Европе» [14], сложившееся в начале XVIII в.

Две грандиозные битвы, развернувшиеся на Западе и Севере Европейского континента, не соприкасались между собой в военном отношении. Однако это не означало их дииломатической и политической изолированности. Любые изменения на фронтах Северной войны и войны за Испанское наследство чутким эхом отзывались от Лондона до Петербурга, оказывая нередко существенное влияние на расстановку сил в регионах и даже на общее развитие европейской международной политики.

С возникновением войны в Западной Европе державы Великого союза и Франция прилагали немало усилий к прекращению Северной войны. Однако, сходясь в начальном пункте, их дальнейшие политические планы, резко расходились Французская дипломатия стремилась по окончании войны на севере создать дружественную Парижу коалицию в составе Швеции, России и Польши, чтобы затем направить ее вместе с Турцией против Австрии. Тем самым общая расстановка сил в Европе коренным образом изменилась бы в пользу франко-испанского блока. Альтернативной точки зрения придерживалось английское правительство, которое рассчитывало по заключении шведско-русского мира пригласить Россию в Великий союз, чтобы использовать ее силы против Турции, обеспечив тем самым тылы своей союзницы Австрии.

Однако дальнейшее развитие событий внесло существенные коррективы в планы английского правительства. В Лондоне вскоре стало известно о склонности Карла XII к традиционному союзу с Францией. Перед угрозой франко-шведского союза и слухах о сближении Франции с Россией, Англия оказывалась заинтересованной в нейтрализации Швеции по отношению к западно-европейскому конфликту путем продолжения Северной войны. Но не только страх перед шведской армией был причиной поворота в политике Лондона. Утверждение России в Восточной Прибалтике, строительство Петербурга и флота вызвало беспокойство морских держав, которые увидели в этом угрозу своим экономическим и военно-стратегическим интересам в регионе. Так, А. А. Матвеев, отмечая эту новую тенденцию в их политике, сообщал из Гааги, что морские державы и особенно Англия, постараются шведскими руками не допустить появления русского порта на Балтийском море. Таким образом, изменившаяся на северо-востоке ситуация привела и к изменению позиции Лондона по отношению к северному конфликту. В ее основу легла доктрина равностороннего ослабления Швеции и России, в которой Англии отводилось место «третьего радующегося».

Правительство Петра проявляло достаточную гибкость и осмотрительность по отношению к западноевропейскому конфликту. Провозгласив официальный нейтралитет, русская дипломатия вместе с тем старалась поддерживать как экономические, так и политические связи с обеими воюющими сторонами. Тем самым Россия оставляла за собой широкое поле внешнеполитического маневрирования, цель которого состояла в достижении благоприятной международной обстановки для успешного завершения войны.

Франко-русские переговоры, начавшиеся по инициативе Парижа в 1701 г. в Польше и Дании, были затем продолжены в 1703 г. в Москве, куда прибыл личный представитель Людовика XIV Ж. К. Балюз. Идя на переговоры с Францией, Петр, разумеется, не собирался подыгрывать ее антиавстрийским планам. Прежде всего он надеялся использовать Париж в качестве посредника в будущих русско-шведских мирных переговорах, а также его влияние в Константинополе для нейтрализации реваншистских устремлений правящих кругов Османской империи. Важное место в переговорах занимал вопрос о русско-французских торговых связях. Приглашая французов торговать через Азов и порты Балтийского моря, Петр, конечно же, рассчитывал в первую очередь на политическую выгоду, ибо любой практический шаг в данном деле со стороны Франции означал бы ее косвенное признание за Россией этих территорий.