Внешняя политика России эпохи Петра I

С ведома английского посла Р. Саттона банкиры константинопольского отделения британской Левантинской кампании предоставляли Карлу XII крупные займы, которые он использовал для подкупа турецких сановников. Но ни Саттон, ни его голландский коллега Я. Кольер не принимали участия в разжигании антирусских настроений, считая, что их вмешательство будет излишним. Действительно, решение о немедленном выступленим против России было принято османским правительством самостоятельно, хотя, разумеется, им учитывались и призывы к реваншу со стороны Швеции, и советы Франции, и благосклонность морских держав, и австрийский нейтралитет.

На протяжении 1700–1710 гг. русская внешнеполитическая стратегия была направлена на достижение положения, исключавшего войну на два фронта. Петр понимал, что успех в Северной войне возможен лишь при условии сохранения мирных отношений с Турцией. Вот почему он не жалел ни материальных, ни дипломатических средств для умиротворения южного соседа, постоянно добиваясь от султана конфирмации Константинопольского договора от 1700 г.

Однако после освобождения от шведов Восточной Прибалтики, откуда они могли реально угрожать вторжением в центральные районы России, Петр мог вздохнуть с облегчением, ибо с этого момента война на два фронта становилась в большей степени понятием политическим, чем военным. Опасность выступления корпуса Крассау хотя и не отрицалась в Петербурге, но считалась минимальной, поскольку по численности он уступал даже объединенным силам датско-саксонской армии в полтора раза. Поэтому объявление Турцией войны было встречено в политических кругах России довольно спокойно, как нечто давно ожидаемое. Предвидя возможность разрыва Турции с Россией, а может быть даже и его неизбежность, Петр сразу же после Полтавы предпринял определенные дипломатические шаги. Так, в конце 1709 г. им был заключен секретный оборонительный союз с валашским господарем К. Бранкованом, который обязался предоставить России в ее борьбе против Турции 30-тысячный вспомогательный корпус и снабжать русскую армию продовольствием и фуражом. Со своей стороны царь согласился признать независимость Валахии на правах ассоциированного с Россией государства. Предложения о — восстановлении антитурецкой коалиции делались и австрийскому послу генералу Велчку, но они не получили, однако, позитивного отклика со стороны Вены. А в середине апреля 1711 г. Петр заключил договор и с молдавским господарем Д. Кантемиром о принятии его княжества в российское подданство. Летом 1710 г. в Польшу была дополнительно переброшена часть сил из-под Риги и Эльбинга, а войска, стоявшие на границе с Молдавией, были приведены в боевую готовность «против турского нападения».

Одновременно русская дипломатия активно действовала и в вопросе отмены «Акта о северном нейтралитете». В связи с официальным заявлением Карла XII от 30 ноября 1710 г. о его отказе присоединиться к данному соглашению и нежеланием морских держав силой оружия покарать нарушителя «покоя в Империи» дальнейшее соблюдение Россией конвенции о нейтралитете теряло всякий смысл. В условиях войны с Турцией, отвлекавшей на южное направление значительные силы, и возможностью вторжения корпуса Крассау в Польшу правительство Петра было крайне заинтересовано в том, чтобы вступлением датских и саксонских войск в Померанию блокировать находящуюся там шведскую группировку и обеспечить тем самым правый фланг и тылы русской армии.

Декларацией от 29 апреля 1711 г. Петр поставил в известность правительства морских держав и Австрию, что с этого момента северные союзники будут вынуждены принимать меры, которые сочтут необходимыми, не считаясь более ни с чьими интересами.

Принимая решение о денонсации «Акта о северном нейтралитете», Петр учитывал и международную обстановку в Западной Европе, где возникли новые тенденции в связи со смертью в апреле 1711 г. австрийского императора Иосифа I. Ближайшим претендентом на императорский трон становился брат покойного — эрцгерцог Карл, который, как известно, был официально признан морскими державами испанским королем. Разумеется, морские державы, решительно выступавшие против создания единого франко-испанского государства, были совершенно не расположены содействовать соединению испанской и австрийской короны. Призрак реанимации чудовищной Империи Карла V, похороненной Вестфальским миром, с неизбежностью должен был привести к пересмотру ранее заключенных соглашений между участниками Великого союза, что ставило под вопрос его дальнейшее существование, как и продолжение войны с Францией.