Внешняя угроза

Подполковник все же налил воды из чайника в кружку, в два глотка осушил ее и поставил на подоконник. Сел на место и уже спокойнее заговорил:

– Такого нам никто не простит. Сговор с немцами, передача информации, сотрудничество…

– А мы и не будем никому докладывать. Операцию проведем сами, без привлечения других ведомств.

– Но все же… – Самохин развел руками, вопросительно посмотрел на Вадиса. – Как мы можем пойти на такое?

– Да, – словно подтверждая невысказанные мысли подполковника, произнес Сочнов, – если об этом кто-то узнает… Трибунал и расстрел. Никакие прошлые заслуги не спасут. И вряд ли мы сможем объяснить, что руководствовались благородными целями спасения страны и планеты. Но на кону стоит именно судьба всей планеты! Мы не щадим жизни в борьбе с нацизмом, все кладем на алтарь победы, так почему мы должны трусить и проявлять нерешительность, когда речь идет о еще более страшном вторжении? Это угроза не одного и даже не нескольких государств. Это уже угроза из космоса. Внешнее вторжение! Тут не до личных интересов и опасений. Будем медлить и размышлять, как бы не прищемить пальчик, – потеряем все! На этот раз действительно все!

Самохин и Вадис удивленно смотрели на полковника. Не ожидали от него такой речи. Впрочем, Сочнов тоже от себя не ожидал. Но тесное общение с пленными инопланетянами повлияло на его настрой. Он как никто другой ощутил всю опасность появления на Земле разведчиков Достеи и Протериса и первым смог оценить масштабы и последствия возможного нападения.

Как бы там ни было, слова Сочнова возымели свое действие. Вновь повисла пауза, но на этот раз короткая. Пришедший в себя Самохин сказал:

– Обращаться к немецкому командованию, видимо, не имеет смысла. У них тоже волокиты хватает. Пока дойдет до Гитлера, пока тот поймет, что это не происки русской разведки… Время уйдет.

– Да. Надо искать ключевую фигуру. Того, кто обладает властью и возможностью на месте отыскать и уничтожить разведку Протериса.

Сохранявший до этого момента молчание генерал расцепил руки и спокойным уверенным голосом произнес:

– Разведка сейчас в районе Чернигова. Значит, выходить либо на шефа гестапо, либо на начальника абвер-группы. Гестапо…

– Прежде всего политическая организация, – подхватил мысль начальника Сочнов. – Вряд ли это лучший вариант.

– Тогда абвер. Человек, занимающийся работой в немецком тылу на оккупированной территории. Имеющий не только власть, но и возможности.

Сочнов и Самохин переглянулись. Генерал имел в виду своего визави с той стороны. А именно…

– Полковник Герман Дитрих. Руководитель отдела А-III.[3] Он как раз сидит в Чернигове.

– Именно! Вполне подходящая кандидатура для такого дела.

Сочнов кивнул. Пожалуй, действительно это лучший вариант. Герман Дитрих, тридцать семь лет, окончил технический институт. В армии с двадцати пяти лет, служил в армейской разведке, дошел до капитана, командира разведывательной роты пехотной дивизии. С тридцать седьмого года в абвере. Сделал карьеру с началом мировой войны. К середине сорок третьего полковник, начальник отдела. Умен, с развитым логическим мышлением, хитер, находчив. Любит самостоятельную работу. Прекрасно развит физически, боксер, одно время был чемпионом различных соревнований.

Своего противника советские контрразведчики, как и положено, изучили неплохо. Можно сказать, хорошо. Знали его сильные и слабые стороны. И не зря остановили выбор на этой кандидатуре. Но кроме всего прочего, был и еще один довод в пользу Дитриха.

Здесь играло не последнюю роль старое противостояние абвера и гестапо. Разногласия, конкуренция, борьба за сферы влияния, за внимание фюрера. К сорок третьему году накал страстей дошел почти до предела. Гестапо подозревало, и не без основания, что в недрах военной разведки зреет заговор. И делало все, чтобы узнать истину. В ход шли все разрешенные и запрещенные методы.

Дитрих, насколько было известно, к гестапо относился приблизительно так же, как тигр к шакалу, – с пренебрежением и брезгливостью. Однако ему хватало ума никак не демонстрировать свое отношение. Тем более здесь, на русской земле, абвер и гестапо работали вместе.

Такое отношение практически гарантировало, что Дитрих не станет афишировать свою связь с русской контрразведкой и не побежит в гестапо.

– Для поиска и уничтожения разведки Протериса Дитрих может использовать находящиеся у него в подчинении ягдкоманды, тыловые и охранные части, – добавил Сочнов. – Это позволит не идти на поклон к гестапо…

– А как мы на него выйдем? – размышлял вслух Самохин. – Рация исключена, шифровку перехватят. Да и не поверит Дитрих шифровке. Выход только один…

– Да, отправить к нему нашего человека. Тот должен будет рассказать об инопланетянах, причем сделать это убедительно, доказательно. И подтвердить серьезность наших намерений. Дитрих при всей его подозрительности не сможет пройти мимо таких фактов. – Вадис посмотрел поочередно на Сочнова и на Самохина. – И кого же пошлем?

Думали офицеры недолго. Самохин чуть опередил полковника и произнес:

– Титов.