Внешние сферы

– Ага! Видите ли, дорогие коллеги, помимо глубочайшей любви к космосу, я испытываю ещё одну привязанность. В отличие от вас сиволапых, проводящих плановые отпуска в пьянках и развлечениях, я посвящаю всё свободное время морю, точнее, морским глубинам. И если когда-нибудь строгая комиссия Космофлота сочтёт меня непригодным для звёздных странствий, я найду утешение в голубой прохладе…

– Витя, давай без лирики, – капитан был всё ещё бледен.

– Что ж, если без лирики, то дело обстоит следующим образом. «Ихтиандр» – это проект Института океанологии. Целью исследований являлось создание средства, которое позволило бы человеку кардинально снизить его потребность в кислороде. Сами понимаете, в условиях, когда воздух приходится брать с собой или добывать с помощью системы «искусственные жабры», такая примочка оказалась бы весьма полезной. Кстати, я думаю, что со временем, подобные разработки перекочуют и в космос…

Виктор на секунду задумался, но тут же продолжил:

– Так вот, в результате работы над «Ихтиандром» появился «дельфин» – особый нанокомплекс, который, находясь в крови человека и будучи активированным, серьёзно меняет его метаболизм. Во-первых, за счёт увеличения эффективности окисления он почти в два раза снижает потребность организма в кислороде. А во-вторых, наниты «дельфина» умеют запасать определённое количество окислителя в созданных ими микробанках. Другими словами, они дают носителю возможность «надышаться впрок».

– Вот как?! И надолго? – оживился Джон Лэнг. Бортврач был преданным поклонником подобных разработок.

– Пока не очень, – штурман покачал головой, – минут пятнадцать, максимум двадцать. Но учёные постоянно совершенствуют своё творение.

– Оставь учёных в покое, – капитан посмотрел на Загина. – У тебя что, есть этот «дельфин»?

Виктор кивнул:

– Он у меня сейчас в крови. Будучи в крайнем отпуске, я в составе группы добровольцев принимал участие в очередном испытании этой технологии. Мне ввели в кровеносную систему колонию нанитов, но активировать их не стали. Учёным хотелось выяснить, как будет чувствовать себя носитель с деактивированным комплексом – сможет ли он вести нормальную жизнь, не возникнет ли каких-нибудь побочных эффектов. Ну, и всё в таком роде.

– Подожди, а как тебя допустили к полёту? – удивлённо спросил Лэнг. – Как ты прошёл медосмотр с этим чудом в организме? Анализ крови не мог не выявить твоих нанитов! Неужели наша медкомиссия настолько отвязалась?

– Участие космонавтов в испытаниях «дельфина» было согласовано с руководством Космофлота. И поскольку никаких отрицательных побочек у меня не наблюдалось, причин для отстранения штурмана Загина от полётов не нашлось. А по возвращению на Землю, я должен был пройти полное обследование. Вот только теперь планы учёных полетят в тартарары. Потому как я намерен активировать «дельфин».

– И ты сможешь это сделать?

– У меня же есть браслет активации, – Виктор снова показал запястье. – Упросил мне его предоставить. На всякий случай.

– Да уж, представляю, как ты упрашивал, – усмехнулся бортинженер.

– Какая разница, как я упрашивал! Главное, мы получили шанс на спасение!

– Если я тебя правильно понял, – Джон Лэнг внимательно посмотрел на штурмана, – нажав на волшебную кнопочку, ты превратишься в супермена, способного продержаться…

– Почти сто часов на двухсуточном запасе кислорода.

Юсупов с сомнением покачал головой:

– И всё равно. Сто часов и четыреста пятьдесят восемь километров… без скафандра, в чужой среде…

– Кэп, это наш единственный выход. Я понимаю, задача сверхсложная. Мне придётся обходиться без сна и идти, не останавливаясь… но, думаю, в корабельной аптечке найдутся хорошие стимуляторы. Для бодрости, для выносливости… Потом, добравшись до БЭПа, я приму препараты, нейтрализующие их негативные последствия. Там ведь тоже есть аптечка. Что же касается чужой среды – да нет на этой планете ничего опасного, мёртвая она. А я пойду в защитном костюме для работы в двигательном отсеке.

– И где ты его возьмёшь? – спросил Юсупов, а потом резко повернулся к инженеру.

Андрей покраснел.

– Кэп, да он чистый, я в нём только на осмотры хожу… ходил… для работы у меня другой есть… был… нет, ну правда, в лом же каждый раз в раздевалку в двигательный отсек бегать… это же через конденсаторную, – из Головина, как из рога изобилия посыпались оправдания.

– Зато у нас есть защитный костюм, – Джон Лэнг улыбнулся и негромко хлопнул в ладоши.

Капитан обвёл взглядом членов экипажа:

– Высказывайтесь, сейчас все равны.

В рубке повисла тишина. Никто не шевелился, даже стажёр Пересветов как-то обмяк. И вдруг Андрей Головин вскочил с места.

– Я за полчаса до аварии в конденсаторной ковырялся, мне нужно было крупные танталы на пробой проверить… это часа на два работы, – взволнованно и не совсем связно начал говорить бортинженер. – А потом думаю, куда они от меня до завтра денутся, с утра и проверю. Бросил всё на фиг и в кубрик вернулся. А если бы я там остался с этими танталами, точно под волну попал бы!

– Ты это к чему? – экзобиолог с лёгким недоумением посмотрел на инженера.