Внешность может обмануть (СИ)

— Хорошее настроение? — спросил Борис. Он стоял неподалеку от института, прислонившись к железному забору.

— Надо как-нибудь пуститься во все тяжкие. Напиться и сделать что-нибудь безумное, — сказала я.

— Какое заманчивое предложение, — хмыкнул он. — Забурим куда-нибудь и забудем обо всем. Поехали.

— Эй, не надо так давить. Я только еще думаю над таким вариантом, — ответила я.

— Тогда поедем болтаться в торговом центре, — спокойно сказал Борис.

— Плохое настроение?

— Так.

— А зачем встречаться, если настроение плохое?

— Новизна, интерес.

— Скука? Тебе сейчас просто скучно. — Может быть, — не стал спорить Борис.

— У меня есть четыре часа.

— За четыре часа можно горы свернуть. Было бы желание, — сказал Борис.

— Сложно поспорить.

— А спорить и не нужно. Нам же с тобой делить нечего, — ответил он. — Спорят же, когда есть чего делить. Как у тебя день прошел? — Нормально. Училась. И хотела спать.

— Не выспалась? — Нет.

— А учиться нравиться?

— Нравится. Но больше нравилось работать на фабрике, — ответила я. — Вроде осталось немного времени, чтоб доучиться, но хочется все бросить.

— Это усталость.

— Думаешь?

— Тебе хочется разнообразия, чтоб выбраться из колеса, в котором крутишься как белка. Поэтому ты и едешь со мной, — ответил Борис. — Поэтому отвечаешь на сообщения и звонки.

— А тебе?

— Мне надо отвлечься.

— Неприятности? — Ир, ты хочешь ко мне в душу залезть? Там темно и мерзко. Не думаю, что тебе понравится увиденное, — ответил Борис. — Лучше придумай какую-нибудь сказку, которая тебя устроит. — Есть границы, которые не стоит переступать?

— Умная, — ответил он. — И нравишься мне все больше и больше.

— Получается, что мне не стоит задавать лишних вопросов? — Вопросы задавать можно. Но не стоит ожидать на них ответы. Давай лучше о чем-нибудь нейтральном поговорим. Или о тебе. Есть подруги? Друзья? — спросил он.

— А зачем мне перед тобой раскрывать душу?

— Чтоб я помнил, что твоя душа чистенькая, а я могу ее испачкать. Пока мне этого бы делать не хотелось.

— Пока?

— Ты знаешь, как и когда закончится наша интрижка?

— Она даже не началась, — ответила я.

— Началась. Так что не обманывай себя, — ответил Борис. Мы остановились перед светофором. Я покосилась на него. Он выглядел расслабленным. Только я почему-то чувствовала напряжение. Такое ощущение, что его что-то беспокоило. Хотелось закрыть на это глаза, но почему-то не получалось.

Глава 4

Мы подъехали к торговому центру, площадь которого делило несколько крупных мебельных магазинов и один магазин строительных материалов. Рядом с торговым центром располагался строительный рынок. Я знала это место. Как-то ездила с родителями, когда мы ремонт делали. Если честно, то так и не поняла, в чем кайф болтаться по палаткам и выбирать детали будущего интерьера. А вот маме важно было, чтоб обои и пол сочетались по цветам, а мебель в комнате не выделялась из общей картины.

— Я тебе не смогу помочь с интерьером, — сказала я.

— Почему? — спросил Борис.

— Потому что из меня никакой дизайнер. Мне это не интересно. Есть, где спать — уже хорошо. А все это украшательство…

— Не нужно, потому что ты все равно скоро уедешь из дома, — сказал Борис.

— Пока не думала об этом. У меня есть моя комната. Никто из дома меня не выгоняет, — ответила я. — Даже думала, что буду какое-то время работать и жить у родителей.

— Но в своей комнате ты делала какие-то украшательства, — сказал Борис, припарковывая машину.

— Нет. Этим мама занимается. На полке с книжками ставит ангелочков фарфоровых. Шарики там новогодние. Календарь на стену вешает. Почему-то она считает, что мне этот календарь нужен. — Я улыбнулась, вспоминая, как мама со мной часто спорила, убеждая в необходимости проявления индивидуальности. Говорила, что нужно комнату наполнять личными вещами, а не складировать их в коробку, которую потом хранить на шкафу. Я же не могла понять, почему личное нужно было доставать на всеобщее обозрение. Это же личное. Его надо прятать. Как дневник с мечтами нужно прятать от посторонних глаз, так и все дорогое.

Только личных и по-настоящему дорогих вещей у меня почти не было. Старая кукла со сломанной ногой, которую мне подарила бабушка, набор свечей, которыми мы обменивались с девчонками со школы и всякие символы Нового года. Ну и чего их доставать?

Не знаю, зачем я все это рассказывала Борису. Может, пыталась заполнить тишину в разговоре или хотела объяснить, почему мне неинтересно думать над обстановкой в комнате? Не знаю, но трещала я без умолку. А может, интуитивно его пыталась достать до такой степени, чтоб он сказал, что все кончено и больше мы не общаемся. Тогда было бы все проще. Не надо было бы думать над этим общением и копаться в себе.

— У тебя пижама с котятками, — сказал он, когда мы шли по мебельному магазину, а я сделала паузу, остановившись перед здоровым диваном. Диван был такой огромный, что мне стало интересно, какой должна быть комната, чтоб он в ней поместился.

— Что?

— Слова, действия, поведение — все это не сочетается друг с другом, — рассеянно ответил Борис.

— Почему?