Внесите тела

– Сэр Фрэнсис мне все разъяснил. Мужчина, почти не знавший сестру, снова встречает ее через много лет. Она такая же, как он, и в то же время другая. Она похожа на него, и это еще больше возбуждает. Однажды родственные объятия затягиваются. Дальше – больше. Возможно, оба не понимают, что происходит, пока не заходят слишком далеко. Насколько далеко, не ведаю, ибо не обладаю воображением сэра Фрэнсиса. – Он замолкает. – Это началось до свадьбы? Или после?

Болейн начинает дрожать.

– Я отказываюсь отвечать.

– Милорд, мне не впервой иметь дело с теми, кто отказывается отвечать.

– Вы угрожаете мне дыбой?

– Разве я пытал Томаса Мора? Мы просто посидели вдвоем в Тауэре, в комнате, похожей на эту. Я слушал бормотание внутри его молчания. Порой молчание бывает весьма красноречивым. Так будет и на сей раз.

Джордж говорит:

– Генрих убил советников отца, убил герцога Бекингема. Погубил кардинала, приблизив его кончину. Отрубил голову величайшему европейскому мыслителю. А теперь задумал уничтожить жену, ее семью и Норриса, который был его лучшим другом. Что заставляет вас думать, что вы от них отличаетесь и вас минует их судьба?

– Не вам и вашему семейству поминать имя кардинала. А уж тем более Томаса Мора. Ваша сестра жаждала отомстить, не отставала от меня: «Как, Томас Мор все еще жив?»

– Кто меня оклеветал? Не Фрэнсис Брайан. Моя жена? Мне следовало догадаться.

– Вы высказали предположение, но я не обязан с ним соглашаться. Должно быть, вы сильно виноваты перед женой, если допускаете, что она способна измыслить подобное.

– И вы ей поверили? – вопрошает Болейн. – Поверили слову одной женщины?

– Множество женщин пали жертвами вашей неотразимости. Ради их спокойствия я постараюсь избавить этих дам от показаний в суде. Вы привыкли менять женщин как перчатки, милорд, теперь не жалуйтесь, если они отплатили вам той же монетой.

– Выходит, меня будут судить за мои любовные похождения? Это все зависть, вы все мне завидовали, моему успеху у женщин.

– Успеху? Вы по-прежнему называете это успехом?

– Не знал, что это преступление. Предаваться любви по взаимному согласию.

– Не советую вам приводить этот аргумент в свою защиту. Если вы предавались любви с сестрой… судьи сочтут ваши слова… дерзостью. Проявлением неуважения. Вас спасет – речь идет о спасении вашей жизни – только подробное свидетельство об отношениях вашей сестры с другими мужчинами. В ваших интересах отвлечь судей от ваших собственных прегрешений.

– Вы считаете себя христианином и просите меня дать показания, которые погубят мою сестру?

Он разводит руками:

– Я ни о чем не прошу. Я лишь предлагаю возможное решение. Мне неведомо, готов ли король проявить милосердие. Генрих может выслать вас за границу, может смягчить способ казни. Или не смягчить. Изменников казнят публично, они умирают в унижении и страшных муках. Я вижу, вы меня понимаете, видели собственными глазами.

Болейн съеживается, обхватывает себя руками, словно защищая утробу от мясницкого ножа, падает на стул; давно бы так, ведь я говорил, мне не обязательно до тебя дотрагиваться, чтобы усадить.

– Вы исповедуете истинную веру, милорд, значит, спасены. Однако ваши поступки едва ли заслуживают спасения.

– Не лезьте мне в душу, – говорит Джордж. – Такие вопросы я обсуждаю со священником.

– Вы настолько уверовали в свое прощение, что надеялись жить в грехе еще много лет, и хотя Господь все видит, Он должен был терпеть, пока вы состаритесь и ответите на Его призыв. Или я не прав?

– Я буду говорить об этом с моим духовником.

– Теперь я ваш духовник. Вы прилюдно обвиняли короля в половом бессилии?

Джордж ухмыляется:

– Король бывает мужчиной только в хорошую погоду.

– Выходит, вы сомневаетесь в законном праве принцессы Елизаветы на трон, а это ли не измена? Ведь она – наследница английского престола.

– Faute de mieux[17].

– Теперь король уверен, что ваша сестра не родила ему сына, потому что их брак незаконен. Генрих подозревает скрытый физический изъян, считает, что Анна была с ним нечестна. Король задумал жениться, и новый брак будет чист.

– Что-то вы разоткровенничались, – замечает Джордж. – Кто бы мог подумать.

– Я хочу лишь, чтобы вы не питали ложных надежд. Священники, о которых вы толкуете, я пришлю их вам. Самое время.

– Господь дарует наследников последнему нищему, – говорит Джордж. – Награждает сыновьями незаконные союзы, а равно и законные, не делая различий между шлюхой и королевой. Я удивляюсь простодушию короля!

– Это святая простота, – отвечает он. – Он помазанный суверен, ближе всех к Господу.

Болейн пристально всматривается в него, подозревая скрытую иронию, но напрасно. Он уверен в своем лице.