Внезапная удача 2 (СИ)

— Вчера вечером… мачеха… рассказала мне, почему нет ко мне тёплых чувств, но она тут же пояснила, что зла мне не желала никогда, — стала рассказывать Софья, глядя на горящие свечи подсвечника на столе, за которым сидели. — Она рассказала об измене моего отца с Вашей сестрой, о том, что их недолгий роман закончился моим рождением. Подкинутая служанкой моей умершей при родах матери с письмом, чья дочь, я внесла в их жизнь разлад. Однако мачеха нашла в себе силы простить супруга и, более того, принять меня, будто родную. Никто и не догадывается до сих пор, что я не её дочь.

— Да, я была против, чтобы сестра отдавала тебя Аганиным, но всё произошло за моей спиной. Я бы хотела забрать тебя себе, и всё бы сложилось иначе, — прослезилась Екатерина Петровна. — И даже с Алексеем не случилась бы беда.

— Мне пора, — поднялась сразу Софья, видно не желая продолжать беседы, но её тётя остановила:

— Нет, умоляю, расскажи всё, как есть!

— Что Вы хотите ещё знать? — сделала удивлённый вид Софья.

— Я же вижу, что ты несчастна, что всё не так спокойно, как ты утверждаешь да пытаешься всем вокруг доказать. Слухи разные ходят, но скажи ты правду мне. Чем заставил тебя Мамонов быть с ним? Почему ты к нему пошла да добровольно, как говоришь?

Глубоко вздохнув, Софья мотала головой. Она не выдерживала подобных вопросов и быстрой походкой поспешила выйти из дома…

Глава — 2

— Софья! — выбежала за нею на двор Шувалова.

Остановившись у кареты и надевая протянутый кучером плащ, Софья оглянулась.

— Ты не могла предать Алексея! — воскликнула Шувалова. — Не поверю никогда, что ты бы могла это сделать и после его смерти. Видно по твоему лицу, измученному, опухшему от слёз, что всё не так, как ты утверждаешь!

— Екатерина Петровна, — усмехнулась Софья. — Я предала его, понимаете? Я всё-таки это сделала!

— Но почему? — не понимала её та. — Ты не могла, нет.

— Смогла, — развела руками Софья и вновь усмехнулась.

— Но ваша любовь, — никак не верила её тётя в подобное. — Ты не могла. Я уверена, Мамонов издевается над тобой, мучает чем-то. Я могу помочь тебе вернуться во дворец. До родов ведь тебе лучше было во дворце. Ведь нам удалось тогда тебя оставить с нами. Теперь ты родила, ты обещала вернуться после родов, но не выходишь даже из дома.

— В качестве кого мне быть во дворце? — засмеялась Софья и тут же стала серьёзнее, видя искренне переживающую за её судьбу когда-то ставшую дорогой статс-даму, которая, как оказалось, является самой родной и душой, и по крови…

— Я найду, в качестве кого, но так ты снова будешь подальше от ненавистного супруга, как до родов! — тихо ответила Шувалова.

Ничего не говоря в ответ, Софья села в карету, и приказала кучеру закрыть дверь. Он выполнил указание и был готов уже отправиться в путь, ожидая на то позволения. Шувалова же не хотела отпускать Софью вот так и прильнула к окну экипажа:

— Софьюшка, милая…. ты ведь не предала его.

— Предала, — взглянула Софья с сожалением в глазах и крикнула кучеру. — Трогай!

— Ну уж, нет, — смотрела Шувалова вслед умчавшейся карете.

Она взглянула на окна комнаты Алексея и видела, как он стоял у окна. Опираясь на трость, поддерживаемый верно оставшейся с ним Ульяной, он жалел, что не слышал всего, о чём Шувалова говорила с Софьей у кареты.

Одно понимал: Софья продолжает уверять в своём предательстве. Он знал, что Шувалова ей не верит. Она часто за всё это время просила его ждать и потом выяснить истину, а не доверять всему, в чём кто-либо пытается убедить.

Умудрённая опытом Шувалова будто видела Софью насквозь. Вернувшись в дом, она поспешила прийти в комнату к Алексею и с порога заявила:

— Не верь её словам! По глазам видно, что лжёт!

Глубоко вздохнув, Алексей молвил Ульяне:

— Уйди, прошу.

Та покорно ушла, закрыв за собою дверь, и Шувалова помогла ему сесть на кровати, подложив за спину подушки:

— Алёшенька, дорогой, не верь… Софья запугана, измучена. Ты ещё её опухшего лица не видел. Заплаканная. Видно, как страдает. На себя прежнюю не похожа.

Но Алексей молчал. Он смотрел впереди себя, упрямо пытаясь сдержаться, а слёзы наворачивались на глаза. Видя, как ему трудно, Шувалова заключила его в объятия и, как мать сына, укачивала, заставив выпустить все рыдания. Словно ребёнок, Алексей плакал в её руках, а с ним вместе заплакала и она, но продолжала шептать:

— Не верь… Твоя она…. любит и страдает…. как и ты… Не верь…

С тревогой застыв на пороге, прибывшие Николай и Антон остановились. Они смотрела на рыдающего на руках Шуваловой Алексея, и она сквозь слёзы сказала:

— Софья была здесь да продолжает уверять, что предала, но это не так! Я уверена!

— Софья видела тебя? — сразу вопросил Антон, а выпрямившийся на кровати Алексей вдруг выдал:

— Я должен пробраться к ним в дом! Я должен всё видеть своими глазами!

— Что видеть? — смотрел поражённый Николай. — Что ты там можешь увидеть? Она тебя видела?

— Софья не видела его, — ответила Шувалова. — Но я уже думаю, может стоит ей открыться?

— Я хочу сначала убедиться во всём…. сам, — сказал Алексей.