Наставление начинается с обсуждения самого осязаемого и очевидного явления: первой совокупности, материальной формы, или материи (на языке пали
Это наставление является более глубоким, чем может показаться на первый взгляд, поскольку оно ведёт нас с уровня понятий – о теле, голове, груди, руках, ногах, стопах – на уровень прямого переживания. Можно полагать, что вы чувствуете стопу или ногу, однако не существует ощущений, которые именовались бы «стопой». Только тогда, когда мы перейдём от понятий к своим истинным ощущениям, мы сможем осуществлять эти указания: «Тогда следует знать: „Такова материальная форма, таково её возникновение, таково её исчезновение“».
Одно из самых обманчивых свойств понятий состоит в том, что понятия не меняются. Одни и те же слова – голова, тело, мужчина, женщина – описывают то, что произошло вчера, что происходит сегодня, что произойдёт завтра. Слова остаются неизменными, отчего усиливается иллюзия, будто они указывают на некую постоянную реальность. Однако когда мы созерцаем первую совокупность материальных элементов, мы отчётливо переживаем их изменчивую природу. Все эти ощущения постоянно меняются.
Это становится совершенно очевидным на примере ходьбы, как во время неторопливой прогулки, сопровождающейся медитацией, так и при движении с обычной скоростью. Когда нас ничто не отвлекает, мы просто начинаем осознавать ощущения, возникающие в пространстве опыта. Нет тела, нет стоп, нет ног – нет ничего постоянного или устойчивого. Подобным образом, когда человек слышит какой-то звук, скажем, звук колокольчика, понятие о слышимом не меняется – это всё ещё колокольчик, птица, – но в опыте при созерцании форм,
Чувства
Когда наше внимание и осознавание закрепляются на первом осязаемом проявлении опыта, совокупности материальных форм, это естественным образом влечёт за собой созерцание второй совокупности, а именно – чувств (на языке пали
Оттенки чувств имеют большое значение, поскольку являются фактором, обусловливающим наши реакции. Когда мы ощущаем некое явление в качестве приятного, оно нам нравится, и мы хотим удержать, продлить его. Отсюда ясно, что приятные чувства являются причиной желаний, стремлений и привязанности. Когда мы переживаем некое явление в качестве неприятного, оно нам не нравится, и мы стремимся избежать, прекратить его. Эти неприятные чувства, соответственно, являются причиной отвращения, гнева, раздражения и страха. Когда мы помним об указании Будды – «следует знать: „Таково чувство, таково его возникновение, таково его исчезновение“», – мы учимся быстрее распознавать аспект чувства и видеть его непостоянную природу.
Это поучение кажется очень простым, однако часто ли мы помним, испытывая какое-либо сильное чувство, приятное или неприятное, что оно вскоре изменится и исчезнет? Можно обращать внимание на непостоянство чувств как во время медитации, так и в повседневной жизни. Скажем, во время медитации сидя ум может погрузиться в более сосредоточенное состояние, в котором вы ощутите безмятежность, покой и лёгкость в теле. Наблюдайте за тем, что ум склонен ценить это состояние, цепляться за него, желать его продолжения. Здесь самое время увидеть и отметить совокупность чувства: «Приятно». Однако и тогда, когда мы распознаём приятные чувства и отмечаем их, наш ум может постепенно войти в состояние тонкого отождествления с ними: «Приятно, снова приятно. Я чувствую удовольствие». Мы можем осознавать происходящее и всё же отождествляться с испытываемым наслаждением.
Освободиться от отождествления с различными состояниями мне помогает один приём: он состоит в том, чтобы более подробно отмечать происходящее. К примеру, на каком-то этапе практики у меня стали постоянно возникать сексуальные фантазии. Я стал отмечать: «Приятно, снова приятно», но почему-то этого было недостаточно, чтобы развеять привязанность. Тогда я стал делать более точные отметки: «Контакт, приятно», и более отчётливо сознавать, что условие возникновения приятного чувства – контакт со зрительным образом. Так я смог научиться воспринимать приятные чувства более безличным образом. Когда я делал такие отметки, казалось, я всякий раз попадал точно в цель. Отождествление с чувствами исчезло, а соблазнительные образы пропали гораздо быстрее.