Внимательный мозг. Научный взгляд на медитацию

Нисходящая проза и поэзия внимательности

По мере того как развивалось мое путешествие в мир внимательности и внимательного осознавания, я стал лучше сознавать то, что раньше не мог описать словами, – природу присутствия как такового. Много лет назад я открыл для себя произведения ирландского католического ученого, философа и поэта Джона О’Донохью. Его произведение «Анам Кара: книга кельтской мудрости» задело во мне самые сокровенные струны. Проза О’Донохью читается как поэзия, поскольку изображает глубинную природу нашего томительного стремления к сопричастности. В частности, меня сильно тронуло его обсуждение важности одиночества как способа собраться с духом и восстановить чувство внутреннего душевного равновесия. Мне удалось посетить семинар Джона О’Донохью, на второй день которого я рассказал коллегам о впечатлениях предыдущего вечера.

Он был холодным и промозглым. Я спускался по разбитым ступеням лестницы к каменистому берегу. Небо было усеяно звездами, проглядывавшими кое-где в разрывах между облаками. Когда мои глаза привыкли к слабому свету звезд, я смог разглядеть, как волна прилива поднимается по линии берега, добираясь до обрамлявших его скал. Пройдя через расщелину между утесами, я вдруг услышал какой-то звук, сердце бешено заколотилось, и я забыл о звездах. Я обернулся к входу в пещеру, воображая, что сейчас увижу какого-то человека, медведя или иную опасность. Машинально я схватился за фонарь и включил его. Вглядываясь в темноту, я понял, что свет фонаря только мешал мне ясно видеть общую картину. Адаптация к тусклому свету исчезла, я снова ничего не видел.

Я направил луч света прямо перед собой, и он ярко осветил внутренность пещеры. То, что там было, я увидел очень отчетливо, но при этом потерял способность воспринимать всю сцену.

Страх заставляет нас фокусировать свет на том, что мы непременно должны знать, чтобы избежать опасности, чтобы разглядеть важные детали и убедиться, насколько они соответствуют нашим ожиданиям. В нашем распоряжении есть слова и идеи, которыми мы упорядочиваем и формируем вид поля осознавания, а это притупляет наши непосредственные ощущения, облекая то, что, как нам кажется, мы знаем, в мысли о том, что мы в состоянии знать. Реальная истина, однако, состоит в том, что эти «когнитивные ухищрения» помогают нам делать нейронально обусловленную попытку придать смысл сложному окружающему миру только лишь затем, чтобы оказаться в ловушке изобретенных нами же самими структур.

Взрослея, мы идем по жизни, время от времени освещая себе путь карманными фонарями внимания, избирательно высвечивающего лишь то, что нам нужно делать. Однако, не видя общей ночной картины, мы теряем способность видеть и схватывать ее целиком и теряем, таким образом, сущность бытия, теряем способность присутствовать. Присутствие – это обнаженное, чистое сознавание пространственной восприимчивости нашего сознания. Под слоями адаптации, помогающей выжить, находится мощный пласт сознающего видения, обеспечивающего нашу способность быть восприимчивыми ко всему, что есть. Это то самое присутствие, которое воссоздает наша внимательность. Это именно воссоздание, поскольку у детей такая восприимчивость присутствует от рождения – она часть детской игры с бытием. Восстановление и отдых в глубинном смысле и есть восстановление-воссоздание такого игривого состояния присутствия в настоящем.

Если мы ощущаем это присутствие в других, это означает, что они воспринимают и чувствуют объемность пространства нашего бытия. Когда же мы овладеваем способностью к присутствию сами, то обретаем способность принять под свое крыло весь мир.

Когда я представил этот рассказ на суд Джона О’Донохью и других мистиков, как он называл своих студентов, мы собрались в небольшом холле, окна которого выходили на море, и, смеясь, обсудили возможность нападения на меня горного козла. Параллель с реальной жизнью была ясна: мы воображаем себе чувство опасности, потом создаем концептуальные конструкции, способные нас «спасти», представление о нашей идентичности, определяющей и ограничивающей нас, чтобы знать и иметь возможность предсказать и проконтролировать исход этого опасного и непредсказуемого путешествия под названием жизнь.

Умение отпустить подобные нисходящие влияния требует искусства внимательного осознавания. Восприимчивость к присутствию позволяет нам освободиться от оков, которые автоматически порабощают нас. Нас же преследует страх, зачастую невыразимый словами, будто без этой структуры мы потеряем рассудок, тронемся умом, станем жертвами нападения и погибнем.