Внимательный мозг. Научный взгляд на медитацию

Третий паттерн нарушений привязанности происходит тогда, когда родитель является источником устрашающего поведения или же постоянно сам действует из страха, что вызывает у ребенка состояния неразрешимого страха. В его мозге одновременно активируются контуры, побуждающие бежать от источника страха, и контуры, побуждающие приближаться к фигуре привязанности в поисках защиты и утешения. Проблема в этой ситуации заключается, естественно, в том, что фигура привязанности – это одновременно и источник страха. В этом послании нет ничего «смешанного»: именно преисполненное данным конфликтом состояние ребенка ведет его или ее к формированию дезорганизованного типа привязанности. Это детское состояние в конце концов приводит к фрагментации самости, называемой диссоциацией (отделением, отщеплением), когда сознание теряет свою континуальную непрерывность, а связи между его элементами рвутся. Например, звуки могут восприниматься в отрыве от зрительных образов, теряется также связь между эксплицитной и имплицитной памятью. Нарративное повествование взрослого человека – это история неразрешенной травмы или горя. Это два состояния, которые поддаются лечению. К несчастью, без психотерапевтического вмешательства порочный круг пугающего или основанного на страхе поведения, связанного с не разрешенными у родителя состояниями, будет продолжаться, передавая детям ощущение ужаса из поколения в поколение.

Очень важно отметить, что все данные говорят о том, что родители могут изменить свою взрослую позицию привязанности. Каждая из вышеперечисленных «небезопасных» форм межличностной привязанности являет собой пример бессвязного и рассогласованного состояния ума и сознания, что и становится причиной порождения этих классических нарративных паттернов. Я выдвинул предположение, что данные об этих нарративах, скорее всего, отражают состояние нарушенной нейрональной интеграции. В первом случае у пренебрегающих, или отвергающих, индивидов блокада доступа к процессам правого полушария может привести к тому, что за нарративное повествование отвечает исключительно левое полушарие, лишенное эмоциональной и образной автобиографической насыщенности правого полушария. В состояниях тревожной озабоченности собой вторжение избыточной правополушарной эпизодической памяти возникает на основе «остаточного мусора», не несущих психотравмирующий отпечаток, но все же несонастроенных переживаний, связанных с детством. В случае неразрешенных состояний мозг склонен к тяжелой дезинтеграции, в условиях которой префронтальная кора может прекратить исполнять свои интегрирующие функции под воздействием минимальных стрессовых факторов, что приводит к сильным, внезапным и частым реакциям по типу «низкой дороги» со стороны лимбических структур, – а эти реакции сильно пугают ребенка. В этом состоянии многие из девяти перечисленных ранее функций срединной префронтальной коры могут оказаться временно отключенными. Хотя все мы периодически склонны к таким состояниям, родители с неразрешенными травмами и горем особенно предрасположены к этим состояниям, а кроме того, они медленнее, чем здоровые люди, оправляются от них, поэтому для восстановления связи с ребенком им требуется дополнительное время, которое уходит в том числе и на восстановление собственной психики.

Великолепная новость, однако, состоит в том, что родители, сознательно решившие осмыслить свою жизнь, на самом деле могут изменить статус превалирующей у них формы межличностной привязанности и успешно воспитать психически здорового ребенка. Исход такого процесса называют «выработанной» (или «заслуженной») надежностью, в ходе достижения которой родители начинают ощущать связность своего сознания и своей нарративной истории. Такая связность создается нейрональной интеграцией. В этом случае нарративное повествование способно включить в себя положительные и негативные аспекты автобиографической памяти в цельную историю, признающую влияние прошлого на переживания настоящего. Во многих аспектах оценка этих научных данных, полученных в результате применения методики интервьюирования для выяснения типа взрослой привязанности (Adult Attachment Interview, AAI), схожа с оценкой рефлексивных аспектов внимательности.