Вниз и влево (СИ)

— Не пойдет! — заявила Эльза, — Зазор должен быть между моей формулировкой и наименее энергозатратной из существующих физических возможностей. А то, боюсь, жизнь моя закончится чересчур быстро.

— Хм, конструктивное замечание… хорошо, я его учту. Остальное тебе понятно?

— Не все, — ответила Эльза, — Ведь я вижу, что мы заключаем сделку, но пока не понимаю, чего хочешь конкретно ты. В чем твоя выгода, торговец фокусами?

— Справедливо. Что ж, как я и сказал, ты можешь платить лишь тем, что имеешь. Твоя неумело растрачиваемая энергия будет достаточно хорошей платой… Но главное — если ты умрешь, пытаясь исполнить очередной фокус с помощью своей вещицы, я заберу самый источник твоих желаний и страстей.

— Ты… имеешь в виду мою душу? — оторопела Эльза, которая, конечно же, читала «Фауста».

Тут фокусник окончательно развеселился.

— Ха! А знаешь… в твоем конкретном случае мои слова, пожалуй, будут значить именно это!

Эльза скрестила руки на груди:

— Объясни мне толком, что ты имеешь в виду? Как это будет? Что со мной станет?

— С удовольствием. Но ответь сперва, читала ли ты «Бардо Тодол», сиречь «Тибетскую книгу мертвых»? Ах да, совсем забыл: у вас ее еще не перевели… Если вкратце, там говорится о том, что после смерти человек может выбрать свой дальнейший путь, если обуздает свой посмертный ужас и не убоится сорока двух Гневных божеств. Тогда у него будет возможность решить, кем ему родиться в следующий раз, или даже уйти навеки с кругов бытия, обретя блаженство. Так вот: наш с тобой Договор означает, что ты не получишь такого выбора. Если ты умрешь от применения амулета, то ты тут же, немедленно станешь одной из нас!

— Это кем же?

— О, конечно же, фокусницей! И поверь мне, ты будешь делать фокусов столько, сколько тебе угодно будет… Ну, так что?

Эльза задумалась ненадолго. Что ж, в предложении незнакомца был резон: какой-никакой, а это был шанс все исправить, тем более, что других шансов поблизости не наблюдалось. Неизвестно, сколько сил отнимет воскрешение собаки, но она — баронесса фон Лейденбергер и не боится опасности. И, к тому же, больше было невозможно выносить никак не проходившую пустоту потери. Она тряхнула головой:

— Я согласна!

— Прекрасно! — широко улыбнулся факир, — Тогда назови свое имя!

— Эльза фон Лейденбергер!

— Что ж, Эльза, скажи мне, какой предмет ты хочешь сделать магическим?

— Пусть это будет мой медальон, — ответила она.

Фокусник кивнул. Он вынул из-под полы своего одеяния небольшой сосуд, плеснул туда какой-то темной жидкости и протянул Эльзе:

— Пей!

Она послушалась; тепло и радость разлились в ее крови. Мир вокруг стал темнее и ярче. Он взял ее за руку, надрезал запястье острым и очень узким ножом и подставил чашу. Когда крови набралось на донышке, он сделал маленький глоток из чаши, а остаток вылил в ладонь. Окуная в нее пальцы левой руки, он начертил на ее щиколотках и запястьях полосы, а затем провел черту вертикально через лоб. Эльзе отчего-то на секунду вспомнилось, что похожим движением закрывают глаза покойникам. В довершение он нарисовал на земле у нее под ногами какие-то знаки. Кровь тут же исчезла, словно впитавшись в камни.

— Готово!

Но, не успела Эльза ничего сказать, как до нее, словно издалека, донеслись взволнованные голоса деда и его спутников. Она с удивлением обнаружила себя лежащей на земле, и все смотрели на нее.

— Слава Богу, кажется, припадок закончился, — сказал кто-то.

* * *

Ее отнесли в лагерь. Там ее долго расспрашивали, пожимали плечами. Проводник сказал, что духи сыграли с ней шутку. Ее собеседника никто не видел.

Однако Эльза чувствовала себя прекрасно, и на душе у нее стало заметно легче. Еще бы! Ведь она все-таки заполучила спасительное средство, чтобы сделать то, что не во власти людей.

На ближайшем привале она, конечно, решила опробовать его. Отойдя подальше от спутников, она приняла выражение, приличное великому магу, и раз за разом приказывала талисману сделать то и это, но… ничего не выходило! Наконец Эльза подняла глаза — и встретилась взглядом с фокусником.

— Что это значит?! — гневно крикнула она, — Оно не действует! Совершенно!

Но тот был разозлен не меньше.

— Понятия не имею! Я выполнил то, что обещал: наложил на твой амулет заклинание. А теперь я хочу платы за работу!

— Неужто? — скривилась Эльза, — Не многовато ли для того, кто понятия не имеет, где дал маху? А сколько было хвастовства!

— Молчи, дерзкая девчонка! Это впервые в моей практике, это с тобой что-то не так! Или с твоей побрякушкой!

— Я знаю, что не так, — вдруг сказала Эльза, — Точно! Ты говорил, старик не врал мне? Так вот: дело в том, что мы менялись этими талисманами с моим другом, чтобы скрепить нашу дружбу. Но… наша дружба осталась на словах, так сказал монах. Значит, наш с ним обмен не состоялся! А ты заколдовал мой, МОЙ талисман, понимаешь? Так мы договорились с тобой! И, значит… ты зачаровал не тот медальон, что на мне. Это медальон моего друга. А мой — он лежит на дне реки, его туда мой друг бросил!