Вниз по кроличьей норе (ЛП)

Она одобрительно хмыкает и толкает бедра вперед, пытаясь еще больше раздвинуть ноги. Гермиона чувствует, как он ухмыляется на внутренней стороне бедра, когда начинает покусывать и посасывать кожу. Мелкая дрожь пробегает по ней от ощущения, как его зубы слегка царапают.

Он продолжает подниматься по чувствительному бедру, рука поглаживает в тандеме, пока не достигает сгиба ее ноги. Он проводит кончиками пальцев по коже, где ее бедро переходит в туловище, и его дыхание пробирает до костей. Желудок сжимается.

Но затем его рот двигается в обратном направлении и прокладывает дорожку поцелуев обратно вверх по ноге до колена. Он целует внутреннюю часть один раз, а затем останавливается, прекращая уделять ей внимание. У Гермионы перехватывает дыхание от мысли, что он собирается уйти. Конечно, нет. Мужчина не пришел бы в «Дыру славы» только для того, чтобы поцеловать ногу женщины и покинуть комнату.

Она перестаёт дышать, но не может сдержать громкий выдох, чувствуя его руку на другом колене. Мужчина целует ее икру снизу вверх, на этот раз немного быстрее, прежде чем вновь вернуться к колену. Еще один поцелуй запечатлен там, зеркально поцелую на другой ноге, после чего она снова ощущает его язык. На этот раз поцелуи мучительны — в животе все сжимается от предвкушения. Ощущения от противозачаточного заклинания меняются от легких покалываний до искр. Он чуть сильнее прикусывает бедро, и ее спина выгибается дугой.

— Тебе нравится? — он задает риторический вопрос сладким голосом, и она пытается постучать по стене один раз. Он щиплет ее за ногу сзади, сильно всасывает кожу, из-за чего она всхлипывает. Все горит, слишком натянутое и чувствительное. Она не замечает, как дыхание учащается, но слышит свои громкие вздохи. Промежность становится слишком теплой и влажной, а он еще даже не прикоснулся к ней. Гермиона приглашающе приподнимает бедра, надеясь, что мужчина поймет ее намек.

Вместо этого он, кажется, замедляется, сосредоточившись на том, чтобы покрыть прикосновениями губ каждый дюйм внутренней поверхности ее левого бедра. Она уверена, что завтра появятся отметины, но ей безразлично. Их никто не увидит.

Он сводит ее с ума своим ртом, который посасывает кожу, заставляя ощущения сосредоточится возле клитора. Грейнджер не может сильно двигать ногами в этом положении, но пытается снова раздвинуть их шире, надеясь соблазнить его спуститься. Он медленно тянется вниз, пока не достигает ступни, и отстраняется.

По другую сторону перегородки Гермиона рычит. Она пришла сюда за оргазмами, а не за разочарованием. Во что, черт возьми, играет этот мужчина, заводя ее таким образом и отказываясь прикасаться к ней там, где нужно? Она сдерживается, чтобы не снять кляп и не сказать ему, чтобы продолжал.

Затем внезапно кончики пальцев скользят вверх по клитору, прикасаясь к складкам.

— Вот, другое дело, — довольно произносит он. — Мягкая и влажная для меня.

У нее перехватывает дыхание, все предыдущее негодование забыто. Он вновь убирает руку, и Грейнджер замирает в ожидании. Мгновение ничего не происходит, а потом слышится звук скользящей ткани и два очень мягких стука. Затем ощущение тепла и присутствия в сантиметре от ее обнаженной промежности, достаточно близко, чтобы почувствовать. Теплый воздух обдувает ее половые губы, и она чувствует, что дрожит.

Теплые ладони скользят по ее ягодицам, раздвигая и сжимая их.

— У тебя потрясающий зад, тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил это? — спрашивает он.

Она стонет. Нет никаких ударов. Гермиона не может собрать мысли воедино, чтобы сформулировать ответ на его вопрос. Ему придется жить с незнанием.

— Если бы ты была моей, я бы боготворил эту задницу, — говорит он, прежде чем обхватить ее талию. После чего его губы оказываются на изгибе бедра, там, где раньше были пальцы, но в этот раз он не отстраняется.

Партнер посасывает внешнюю сторону ее половых губ, двигаясь вверх, избегая клитора, целуя лобок и спускаясь с другой стороны. Он делает полный круг, иногда посасывая ее сердцевину. Его руки отпускают ее талию, чтобы раздвинуть складки. Он широко раскрывает их и начинает лизать промежность. Потом слегка посасывает клитор, еле касаясь губами, просто чтобы подразнить, а после он скользит двумя пальцами во влагалище, из-за чего она выгибается.

— Хорошая девочка, — он успокаивает ее, пока сгибает пальцы внутри и прижимает их к ее передней стенке. Трется, как будто что-то ищет, и Гермиона задыхается, все ее тело горит, когда он находит заветную точку. Другой рукой он продолжает держать половые губы раскрытыми, большим пальцем раздвигая их, а остальными сжимает бедро и покусывает внутреннюю поверхность половых губ.

— Вот так, — произносит он, когда она постанывает и пытается вжаться ему в лицо. Грейнджер царапает стены в поисках чего-нибудь, за что можно ухватиться, пока ее сердце колотится, а кровь несется по венам, словно она мчится по американским горкам. Такое ощущение, что каждое нервное окончание в ее теле мигрировало вниз, к клитору. Если бы он только прикоснулся к ней прямо там…