Вниз по реке

Я хорошо знал эту причину и никого не сумел обмануть. Ни своего отца. Ни священника.

Никого.

Я сидел на маленьком металлическом стульчике, пока все не разъехались, за исключением могильщиков, которые держались на почтительном расстоянии. Поднявшись, посмотрел на них – на простых мужиков в поношенной одежде. Они будут ждать столько, сколько потребуется. Они привыкли к этому, им платили за это. А потом, когда все уйдут, опустят Дэнни Фэйта в землю.

Я поискал взглядом Грэнтэма, но его уже не было. Последний раз положил руку на гроб своего друга, ощутив идеальную гладкость дерева под пальцами, а потом повернулся и двинулся вниз по длинному склону, который вел к надгробию с именем моей матери. Опустился на колени в траву, прислушиваясь к далекому постукиванию гроба, опускающегося в землю. Склонил голову и произнес последнюю молитву. Надолго застыл так, вновь переживая все то, что навеки осталось в памяти, и постоянно возвращаясь мыслями к тому дню под мостками, когда косые лучи света зажгли в ее глазах яркий огонь. Мать сказала тогда, что мир полон волшебства, но она ошибалась. Бо́льшая часть этого волшебства умерла вместе с ней.

Когда я наконец встал, то увидел рядом священника.

– Прости, если помешал, – произнес он.

– Здравствуйте, святой отец. Ничуть вы мне не помешали. – Я махнул в сторону могилы Дэнни. – Служба была просто замечательная.

Он двинулся, чтобы встать рядом со мной, пристально глядя на надгробие моей матери.

– Знаешь, я до сих пор часто думаю о ней. Такая жалость. Такая молодая. Настолько полная жизни…

Я понял, куда ушли его мысли. «Настолько полная жизни, пока не забрала свою собственную». Покоя, который я только что чувствовал, как не бывало. На его месте вырос знакомый гнев. Где был этот человек, спрашивал я себя, этот служитель Божий? Где он был, когда тьма поглотила ее?

– Это всего лишь слова, святой отец! – Он явно углядел переполняющие меня чувства. – Что толку от слов?

– Тут некого винить, Адам. Помимо воспоминаний, слова – это все, что у нас есть. Я не хотел тебя расстраивать.

Его сожаление ничуть не затронуло меня, и, глядя на сочную траву, укрывающую мою мать, я чуть ли не впервые в жизни ощущал лишь совершеннейшую пустоту. Даже гнев куда-то пропал.

– Ничем вы не можете мне помочь, святой отец…

Он прижал к своему облачению молитвенно сложенные руки.

– Такая потеря способна нанести неописуемый урон мятущимся душам! Ты должен уделить внимание тем своим родным, которые у тебя до сих пор есть. Вы можете стать утешением друг для друга.

– Хороший совет. – Я повернулся уходить.

– Адам…

Я остановился. В глазах священника явственно проглядывала тревога.

– Веришь или нет, но обычно я держусь подальше от дел других людей – если только, естественно, меня не попросят. Так что не уверен, стоит ли вмешиваться. Однако кое-что меня сильно смущает. Можно задать тебе один вопрос?

– Конечно.

– Я правильно понял, что Дэнни был влюблен в Грейс?

– Правильно. Был.

Священник покачал головой, и выражение встревоженного недоумения усилилось. От него буквально волнами исходили тоска и уныние.

– Святой отец?

Он махнул рукой в сторону возвышающейся над нами церкви.

– После службы я нашел там Мириам. Она стояла на коленях перед алтарем, плакала. Причитала, на самом-то деле. – Священник опять покачал головой. – Едва могла связно говорить. Она проклинала Господа, прямо в моем присутствии! Я очень обеспокоен. Я до сих пор ничего не могу понять.

– Что не можете понять?

– Мириам плакала по Дэнни. – Он разорвал переплетенные пальцы, раскинул ладони, как крылья. – Она сказала, что они собирались пожениться.

Глава 31

Я как наяву представил себе эту сцену, когда заводил машину, – Мириам в ее свободном черном платье, ее лицо, полное ненависти и тайной обиды. Увидел, как она кривится перед сверкающим крестом, сцепив руки, как проклинает Господа в его собственном доме, чураясь помощи честного священника. Наверное, как раз в этот момент я все и понял – увидел все уродливые кусочки всего этого, сложившиеся в единую картину. Это была Грейс, совершенно неподвижная, поднявшая голову к небесам, когда тетка Дэнни произнесла: «Я знаю, что он очень тебя любил». И это было лицо Мириам у нее за спиной, ее вдруг бессильно обмякшее тело, темные стекла, прикрывающие ее глаза, когда эти слова раскатились над гробом Дэнни, а скорбящие чужаки склонили головы, молчаливо оплакивая большую потерянную любовь.

Мириам сказала священнику, что они с Дэнни собирались пожениться. Мне она сказала то же самое, но про Грея Уилсона.

«Он собирался жениться на мне».

Дэнни Фэйт. Грей Уилсон.

Оба мертвы.

Все обретало новое значение; и хотя ничего не выглядело определенным, меня вдруг охватило предчувствие чего-то страшного. Я подумал о последнем, что сказал мне священник, – о заключительных словах Мириам, которые она бросила перед тем, как выбежать из церкви, оставив в растерянности ее настоятеля.

«Нету никакого Бога!»

Кто скажет такое человеку веры? Только тот, у кого ее уже не стало. Тот, кто ее окончательно потерял.

А я с такой готовностью не видел этого!