Внизу наш дом

– Я же говорил, что его не проведёшь, – улыбнулся Поликарпов.

– Отличные результаты показали войсковые испытания, – согласился товарищ Сталин. – Заводы в Чехии и Австрии это подтверждают, – он выложил аэрофотоснимки разрушенных производственных корпусов. – Фронтовая авиация и авиация дальнего действия затеяли нешуточный спор – кому этими самолётами пользоваться. Но ни те, ни другие словно не слышат приказов о возврате прошедших проверку машин обратно на завод. Потому что товарищ Тито предоставил исключительно удобную площадку, где можно и заправиться, и подвесить новые бомбы.

– А ПВО? – не понял я.

– С самолётами ПВО разбираются Пе-3. Они же наводят группы подавления на проявившие себя зенитные батареи. Техника работы по объектам в тылу противника непрерывно совершенствуется. Не откажетесь с нами поужинать, товарищ Поликарпов?

Глава 56. Экспедиция

Наконец-то я в Якутии. Мотаюсь от лагеря, расположенного на одном из небольших притоков Вилюя, то в Якутск, то в Красноярск – доставляю горючее, картошку, лук и прорву самых разных вещей, составляющих экспедиционное оборудование. Ещё гвозди, рабочих, насосы. Да не перечислить всего.

В лагере стоит рядок добротных армейских палаток и возводятся капитальные постройки. Прежде всего, баня на лиственничных сваях – тут вокруг вечная мерзлота, поэтому без свай – никак. Ещё частенько приходится пересаживаться на двухместные гидропланы «Бекас» – таково поэтическое название летающей лодки Мо-6. На них мы с Мусенькой и начальником экспедиции Василием Ивановичем Ступиным выбрасываем и забираем геологоразведочные группы в те места, где есть хотя бы небольшие подходящие для посадки акватории.

Основная часть геологов – студентки. Парни-то на войне, а девчат, кто поживее характером и интересуется практической стороной будущей профессии, пригласили сюда на летнюю практику. Самая молодая из них – та самая Лариса Гринцевич, что по Мусенькиным воспоминаниям отыскала в этих краях первую кимберлитовую трубку – она вообще первокурсница. Другие девочки постарше, но тоже семисёлки ещё те.

Научными руководителями у нас уже выучившаяся на геолога Наталья Сарсадских и её муж – Саша Кухаренко. Саша – не очень полевой геолог – после ранения, полученного в финскую ему удобнее работать в лаборатории. Но у нас в лагере для него вполне хорошие условия. Наташа тоже не совсем свободна в перемещениях – маленькая дочка постоянно требует материнского внимания. Вот и достаётся этим ребятам основная работа по разбору и анализу доставляемых образцов.

Признаюсь сразу – во все аспекты происходящих событий мне вникать некогда, однако тут создана довольно приличная транспортная инфраструктура. Якутские лошадки с проводниками якутами, верховые и вьючные олени с каюрами-эвенками, четыре квадроцикла, на которых уезжают и возвращаются геологические группы. Мешки с пробами, промывочные желоба, мешочки со шлихами, лупы и пинцеты – я не могу не видеть того, что работы сразу организованы широко. Даже радиосвязь имеется со всеми.

Всё это великолепие посреди сибирской тайги организовала не только моя благоверная – начальник экспедиции Василий Иванович Ступин на самом деле никакой не Иванович и совсем не Ступин – это Василий Сталин. Кавалер ордена Красной Звезды и сержант авиации, находящийся на этом курорте по причине ранения. Здесь его никто в лицо не знает, а мы с Мусенькой никому не скажем. Нам прикольно, что сын пошёл по стопам отца – тоже начальник партии, только геологической, а не Коммунистической.

Да, кроме гидропланов у нас ещё есть три По-2 с винтами переменного шага – они короче разбегаются перед взлётом и шибче тормозят после посадки. Но всё равно ремонт шасси для них – постоянная процедура. Тут совсем не степи, а не заметить камень в траве – обычное дело. Поэтому запчасти постоянно с собой.

Вообще-то мне здесь скучно. Нет, покою не дают – реально, лётчиков у нас меньше, чем самолётов, то есть всё время или везу кого-то, или что-нибудь починяю. Но голова-то работает в своём привычном ключе – я тревожусь за то, как идут дела с реактивными двигателями, за события на фронте, а вести оттуда приходят тревожные. С одной стороны, Финляндия вышла из войны, подписав безоговорочную капитуляцию. С другой – южнее Киева происходит настоящая мясорубка. Наши каждый день отступают «после упорных продолжительных боёв». Правда, называемые Левитаном оставленные населённые пункты на нашей крупномасштабной карте находить удаётся редко, но всё равно – противник ломит. Он рвётся к Днепру. На Ленинградском направлении тревожное затишье, об успехах армии Югославии тоже давненько ничего не сообщали.

И ещё меня тревожит недавнее прошлое. Прошлое моей нынешней здешней жизни.